— Правый или левый?
— Аднан, пожалуйста, не надо.
Обернулся и я пожалела, что вообще родилась на свет, что вообще существую. Бешеный взгляд, совершенно невменяемого безумца.
— Вон пошла! — взревел так, что я от страха чуть не упала и забежала обратно в шалаш. Так и стояла, прижав руки к груди и тяжело дыша.
— Левый, — обреченный хрип и крик от которого кровь в венах застыла, я сама беззвучно закричала и закрыла рот обеими руками. Он все же чудовище. Жуткое, безжалостное и жестокое чудовище. Только кажется благородным, а на самом деле это лютый зверь и узурпатор, который получил в свои руки власть и творит что попало. Когда он вошел в шалаш и швырнул окровавленный нож на ковер. Я попятилась назад так и зажимая рот двумя руками. К горлу подступила тошнота от понимания, что он только что этим ножом совершил.
— Никогда и ничего не делай без моего ведома, Альшита. Кто говорил тебе принимать ванну?
Я молчала и смотрела на его лицо с этим страшным взглядом, который резал пострашнее его кинжала.
— Вода была приготовлена на вечер.
Сделал шаг ко мне, а я в ужасе выставила вперед руку.
— Наши женщины не снимают с себя всю одежду, когда принимают ванну во избежание быть увиденной кем-то кроме своего мужа. Ты должна была дождаться меня, но ты как всегда поступила по-своему.
Сделал еще один шаг ко мне.
— И если бы ты не решила вмешаться, то я бы пощадил этого несчастного идиота, потому что ты мне не жена, а моя шармута.
Еще два шага, и я прислонилась к стене, тяжело дыша и перебирая мокрыми босыми ногами на месте.
— Из-за тебя он лишился левого глаза…потому что ни одна шлюха не будет диктовать мне как поступить с тем, кто посмел проявить неуважение к моим вещам, а значит ко мне.
Остановился напротив меня и схватил мое лицо за подбородок.
— Тебе принесут новую чистую одежду и еду. Сиди здесь и не высовывайся. Я наведаюсь к тебе вечером перед ужином.
— А…а что делать мне?
Тихо спросила и осмелилась посмотреть в глаза.
— Ждать меня.
— Покажи мне деревню…я хочу видеть, как ты живешь?
Усмехнулся и сжал мой подбородок сильнее. Мне нравилось и в то же время очень сильно пугало, когда мы оставались наедине и Аднан был настолько близок ко мне.
— Я здесь не живу, но я сюда приезжаю. Мой дом в Каире…возможно, ты скоро его увидишь, если до этого не разозлишь меня, и я тебя не убью.
Звучало довольно обнадеживающе, но не настолько, чтоб напряжение отступило.
— Я хочу, чтоб ты была покорной этой ночью…посмотри на меня.
Заставил поднять голову и заглянуть в его невыносимые зеленые глаза.
— Я хочу сделать тебя своей.