Так же, не говоря ни слова, она ушла и оставила меня одну. Пока я рассматривала забавные вещицы и сувениры из бисера и глиняных бусин несколько бедуинов занесли чан, наполненный водой, поставили у стены и молча вышли, а я, недолго думая, скинула с себя всю одежду и влезла в него. Это было райское наслаждение, нечто совершенно необъяснимое, непередаваемое, расчудесное как сама мечта. Вода пахла какими-то травами и пенилась. Видимо в нее уже добавили мыло или какую-то пену. Впрочем, это не имело никакого значения мне эта вода казалась прекрасней всего что со мной произошло за всю мою жизнь. Я вымыла волосы, встала во весь и растерла тело своей же куфией потому что мечтать о мочалке даже не приходилось или может она лежала где-то здесь вместе с мылом, но я б ее все равно не нашла. Шрам после ожога на груди полностью затянулся и стал розово-белым. Аккуратная каллиграфическая латинская буква «А». Я потрогала ее пальцем и даже обвела. Вспомнила какую боль и ужас пережила, когда на мне ее выжгли и содрогнулась всем телом…внутри опять поднималось это уже знакомое чувство протеста, что никто не имел права так поступать с человеком. Никто не мог наносить на его тело знаки принадлежности, как на шкуру скота тавро. У меня тот самый пресловутый Стокгольмский синдром раз я простила ибн Кадира за это и позволяла ему к себе прикасаться, позволяла делать из себя животное. И в то же время вспоминался каждый раз, когда он спасал меня…выдирал из чьих-то лап.
«Конечно спасал ведь ты его любимая игрушка, в которую он даже не успел поиграть».
В этот момент за пологом раздался чей-то крик, и я тут же окунулась в воду по самый подбородок.
— Я просто проходил мимо. Нес ковер господину Рифату. Я ничего не видел. Аллахом клянусь.
— Поганый лжец еще раз поклянешься, и я отрежу тебе язык.
— Пощади, прошу. Не наказывай. Я ничего не видел. Я не успел…
— Выбирай правый или левый? Если не выберешь я выколю оба!
— Пожалуйста…не надо. У меня только недавно сын родился…я в город езжу работаю, чтобы семью кормить пятеро ведь у меня. Ты же знаешь жену мою Абиду дочку бен Гафура. Прошу тебя, о мой великодушный господин, пощади. Я ничего не успел увидеть. Умоляю тебя!
— Правый или левый? Каким глазом смотрел на мою женщину?
Тяжело дыша смотрела перед собой впившись в края чана и чувствуя, как сжимается сердце. Я уже поняла, что там происходит. И поняла, что именно заставляет выбрать Аднан. Вылезла из чана, натянула на мокрое тело грязную джалабею и выбежала наружу. Перед Аднаном на коленях стоял мужчина, он то молитвенно складывал руки, то пытаясь схватить ибн Кадира за край штанов. Но тот оттолкнул от себя мужчину и схватив его за затылок направил лезвие ножа ему в лицо.