— Слушайте, все время хотел спросить, почему мы тренируемся после завтрака? Это же вредно. Почему не подождать пару часиков?
— Так сложилось, — сказал капитан. — Утро — наиболее продуктивный период времени. Усвояемость информации выше, поэтому мы делим его с другими, до вечера работаем над личными заданиями, а сам вечер отдыхаем. По-моему, не самый плохой вариант. После легкого углеводного завтрака тренировка пойдет только на пользу.
— Не отмажешься, — добавил Хосс.
Да не особо я и старался, просто хотел настроить их на более мирный лад. Не получилось, ну и ладно. Вчера Шона отказался от публичной экзекуции, но намеренье вправить мне мозги осталось. Мой тренер был быстр и резок как никогда, да и стиль неожиданно изменился. Я привык к тому, что он по полной использует преимущество длинных конечностей и скорости, а тут сразу в клинч и коленом по печени. Углеводный мать его завтрак едва не выскочил из желудка. Потом был классический бросок через бедро, впечатавший меня в маты как из пушки. И ведь умею я от него уходить, сотни раз отрабатывал, банально не успел. Оклемавшись, я принял единственное стратегически верное решение — попытался удрать, но был настигнут и втоптан в пол. Маты были мягче, но вернуться не позволили, капитан сразу же взял меня на болевой.
— Сдаюсь! — заорал я от боли в выворачиваемой ступне, поскольку на барабанную дробь, что я выбивал рукой, Шона внимания не обратил.
— Борись, — посоветовал капитан и довернул еще на пару градусов. Я взвыл, изогнулся ужом и попытался лягнуть обидчика свободной пяткой в голову, но был перехвачен, изогнут матерным иероглифом и зафиксирован надежней, чем перед ампутацией конечностей без анестезии.
— Как? — взвизгнул я, переходя на позорный ультразвук.
— Ну да, тут уже никак, — согласился тренер и отпустил. Я же попытался уползти как дождевой червь по кислоте. — Не шевелись, пускай связки отдохнут. — Некоторое время мы молчали. Капитан что-то обдумывал, а я не желал привлекать его внимания. — Не понимаю, как ты сумел кого-то там победить! — наконец выдал он. Даже будучи сказанной невозмутимым голосом, фраза сочилась обидой.
— Он сегодня даже и не пытался, — высказал мысль Хосс.
— Правда? Почему?
— Думаю, решил, что это будет показательное избиение, — продолжил зеленый.
— А разве не так? — удивился я.
— Нет, конечно! — сказал кэп. — Я думал, что после встречи с другими бойцами ты если не технически, то хоть морально подрос, и теперь можно не так сдерживаться.
— Нет слов, — сознался я, вытягивая все еще ноющую ногу. — Фехтовать сегодня не смогу.