Тот же флаер усилил десантную команду еще одной группой летунов, а под утро прибыло еще две таких. Бочка поравнялась с другими кораблями, что понемногу брали Котор в кольцо и медленным ходом двинулась обратно. Как только наша дружная компания в небе выросла от неразличимых точек до крупных клякс, Шона подал команду. Я долго ее ждал, но в этот раз решил встретить кукловода не в каюте, а лаборатории напротив своего скаута вместе с Асоль. Ей, черт подери, тоже пришлось рассказать.
На этот раз все получилось даже проще. Я поднял руки и сжал кулаки, а скаут передо мной из-за отсутствия мышц на указательном и мизинце показал козу. Хэви-метал, костяной. Я тоже оттопырил пальцы в извечном рокерском жесте. На этом веселье кончилось, поскольку чужеродные мышцы в животе заныли непроизвольно сокращаясь и броню затрясло на раме как больного Паркинсоном. Открылись синтетические глаза, и лаборатория пошла кругом. Настоящая картинка накладывалась на синие тона, что транслировал мне скаут. Я будто в картину Пикассо попал, где на синем фоне были раскиданы цветные предметы. Их линии в одном месте смазались, а в другом очертились до невиданной остроты и удивительной яркости, и все это дрожало как отбойный молоток. Я зажмурился и погрузился в непробудный мрак. Даже живот попустило. Отрешившись от скаута, но не отпуская связь, я сел на пол и открыл только синтетическую пару глаз. Хм, а не такое уж оно все и синее, если присмотреться, то можно даже цвета различить. А вот голову повернуть нельзя. Сказывается извечная проблема скаутов — отсутствие мышц.
Я уже и отойти от впечатлений успел, а холодная связь все никак не приходила. От провала в сознание кукловода веяло только легким прохладным ветерком. Что за фигня, мы уже наверняка над городом! Собрав волю в виртуальный кулак, я пнул разделяющую нас перегородку и тут же был втянут в чужую голову. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как невысокий брюнет уводит куда-то Альвара.
— Стой! — он повиновался, а кукловод взвыл от боли и досады. Я успел до того, как наши мышцы снова свело противоречивыми импульсами. Что бы там не хотел сказать ирландец, я держал челюсть сжатой. Мое присутствие в его голове не давало ублюдку управлять марионетками. Он брыкался, пинался, и это было далеко не боевое искусство, лишь его сырая воля против моей.
— Отпусти, идиот, пока не погубил нас обоих!
— Оно того стоит!
Альвар удивленно повернулся к хрипящему от натуги кукловоду и его зрачки вновь расширились как небольшие черные дыры, поглотившие роговицу. Всего на мгновение, а потом парень вывернулся из удерживающей его руки и выскочил из комнаты. Кукла так и осталась стоять истуканом.