Тварюга стояла над распростертыми телами охранников, охватив их своими длинными передними лапами, будто пытаясь защитить свою законную добычу от невесть откуда взявшегося конкурента, повернула голову в обратную сторону, глядя на Савелия через плечо. Подвижная шея позволяла существу смотреть в любом направлении. Перепончатые уши-локаторы были растянуты, трепетали в напряжении, а на морде читалось откровенное удивление. Когда воздух в легких Савки стал заканчиваться, вместе со свистом начало исчезать и виденье. Зверь, приоткрыв пасть, словно решив поддержать собрата, пронзительно свистнул, после чего одним неуловимым движением, будто состоял из жидкого металла, перетек к «собеседнику», остановившись буквально в метре от лица замершего в неподвижности человека. Внимательно «рассмотрел» его с помощью ультразвука, и Савелий почувствовал это по яркой картинке в своей голове. Так страшно было видеть монстра настолько близко от себя, чувствовать его запах. Можно было бы протянуть руку и прикоснуться. Савелий был сейчас не против, если бы жуткое изображение не казалось столь четким и реальным. Проведя острым когтем по его щеке, оставив глубокую царапину, тварь издала громкий горловой звук и равнодушно вернулась к добыче. Обернувшись почти на сто восемьдесят градусов, она еще раз то ли рыкнула, то ли каркнула, и в звуке этом было явное недовольство. До Савелия дошло – тварь его отпускает. И, мало того, она воспринимает его как родственное существо, но не намерена делиться добычей и охотничьей территорией. Только сейчас он заметил, что все это время сидел с зажмуренными глазами, и, что самое удивительное, это его совершенно не тяготило. Посвистывая уже знакомым способом, чтобы сориентироваться в полной темноте, он соскочил с дрезины, опять вызвав недовольное ворчание неподалеку на рельсах, и медленно направился в сторону, откуда пришел их караван. Постепенно страшные звуки разрываемой человеческой плоти и чавканья стихли, и Слепой остался один на один с яркой красотой и ощущениями нового зрения. Хотя какой теперь Слепой – он видит гораздо лучше, чем все остальные люди.
Савелий ликовал. И не потому, что остался жив. Чувствовал благодарность к этому неизвестному мутанту за то, что тот «открыл ему глаза», и был так счастлив, что мог бы остаться с ним, если только он позволит. Влиться в его стаю. Стать одним из них. Но тварь не приняла его, он был похожим, но чужим, и ему ничего не оставалось, как вернуться на родную станцию. Только примут ли они его таким? Если он раньше был для них слабым и чужим, то теперь он еще более чужой, да еще и сильный – значит опасный.