– Потерпите, мужики! – отвечала трубка старого телефона голосом майора, когда мы были уже внутри искусственного «изолятора». – Надо узнать, отчего он умер.
И мы молчали, не зная, что ответить. Тянулись минуты в ожидании неизвестности. И нам было страшно.
А через два часа не стало старлея и Волка. Парни умерли той же мучительной смертью, что и Борода. Помню, как Вадик зажимал ладонями уши, чтобы не слышать, как орут в предсмертной агонии товарищи. Спустя десять минут после начала приступа крики оборвались. Два мертвых тела со страшными волдырями на руках и лице застыли посреди комнаты.
Зазвонил телефон. Я протянул дрожащую руку, чтобы снять трубу, но не успел. Лампочка мигнула, затем вспыхнула с новой силой. Но за короткий миг я успел заметить, что с трупами было что-то не так.
Они как-то странно светились в темноте.
Не обращая внимания на надрывающийся аппарат, я щелкнул выключателем. Мгновенно темнота обволокла нас. Я осторожно подошел к мертвым товарищам и замер. Их кожа светилась во мраке слабым зеленоватым сиянием. Почти минуту я не мог оторвать взгляд от непонятного явления. Затем оцепенение спало, и я вернулся к столу.
– МАТЬ ВАШУ, ВЫ ТАМ ЖИВЫ?! – взорвалась трубка басом командира.
– Живы, товарищ майор! – дрожащим голосом произнес я. Потом собрался с духом и добавил. – Вам нужно немедленно осмотреть всех людей в убежище.
* * *
Сколько я спал? Это даже сложно назвать сном. Стоит сомкнуть веки – и опять возвращаешься в кошмар. Поднимаюсь с лежанки, подбрасываю дрова и лапник в огонь. Слушаю безмолвие тайги. Все по-прежнему, ничего не изменилось за время моего тревожного беспамятства. Снова укладываюсь на импровизированную «кровать».
Смотрю в бездонное ночное небо. Звезд не видно – они спрятаны под толстым слоем облаков. За месяц, проведенный в убежище под землей, я уже успел соскучиться по этим маленьким небесным огонькам. Никак не могу привыкнуть к противогазу. Хочется снять его и бросить в костер, вдохнуть полной грудью. Нельзя!
Кажется, что нет ничего вокруг. Только холод осенней ночи и пугающая, невозможная тишина. Мне страшно. Я чувствую, как озноб пробегает по коже на затылке, как постепенно становятся мокрыми глаза. Это похоже на безумие. Наверное, так сходят с ума.
Я хочу только одного – проспать как можно дольше.
* * *
Почему эта дрянь не трогала меня?
К утру в «изоляторе» я остался один. Невозможно передать словами, что я пережил за несколько ночных часов. Я не сомкнул глаз ни на секунду. Каждый миг я ждал прихода страшной мучительной смерти, но она так и не явилась за мной.