Вот за такие разговоры в свое время из христианского поселения были изгнаны несколько десятков людей. Но кто же знал, что они, безоружные, без запасных фильтров к противогазам и респираторам, выживут, и даже, поселившись в районе железнодорожного вокзала, создадут новую общину? Кто знал, что эта община потом разрастется так, что станет чуть ли не сильнее христиан? И что к безбожникам будут примыкать не только немногие выжившие, дошедшие до Курска по железнодорожным путям, но и некоторые разочаровавшиеся в вере христиане? Странно только одно – что эти безумцы сейчас снова пытаются спорить. К чему вообще задавать эти детские вопросы, ответы на которые известны с детства любому верующему? Но уже раскрыв рот, парень понял, что от него ждут вовсе не тех слов, которые он хочет произнести. Поэтому он ответил просто:
– Нет.
– Вот, видишь, – тепло, почти по-дружески улыбнувшись, произнес бородач, – а раз Бога нет, то к чему вся эта хурма, пацан? Раз мы сами устроили все это дерьмо, то нам и разгребать. И не нужны тут никакие сверхсущества. Надеяться и тебе, и мне, и малявкам вашим нужно только на себя! Верно говорю, мужики?
Подручные чужого командира дружно поддакнули. Разговор сбавил накал, поэтому бандиты уже не стояли столбами и не целились в Яниса всей толпой, а разбрелись по всему магазину. Один из них поднял с пола автомат юноши, другой взвалил на плечо пулемет Малыша, третий попытался снять с окровавленного трупа Левашова кобуру с пистолетом.
– А еще подствольники не хотели брать, – хмыкнул бандит. – А вы только гляньте на этого красавца. Душа так в рай понеслась, что разнесла в драбадан костяную клетку!
– Ну, я же вижу, малой, что зелен ты еще, – продолжал главный безбожник сквозь смех своих подчиненных. – Родился ты максимум за пару годков до Трындеца, так? А я вот за семнадцать. И давно понял, что жизнь-то на самом деле ни фига не такая, как эти крестопузые нам твердят. Еще до великой заварушки просек. А уж когда все в пыль разлетелось, так только полные лохи не прошаренными остались. Хотя я заметил, что пацан ты умный, но заставили тебя горбатиться на дядю в рясе. Ведь тебе самому вся эта лабуда нафиг не была нужна?
– Не-а, – замотал головой Ян.
– Во-о-от. Ну и скажи мне, разве станет добрый христианин проливать кровь чужую? Не станет. А вы вон сколько мужиков хороших положили. Ради не пойми чего. Мне бы тебя, малой, подвесить за твои собственные кишки прямо щас. Но я же вижу – ты только шестерка. А всему виной эти ваши святоши – старые хрычи, считающие вас за тупых свиней. Разве нет?