Вчера приходил дядя Атанас. Он явился в сумерки и попал как раз вовремя, потому что настроение дома было ниже нуля. Утром пришло письмо от Димы, что этим летом она на каникулы не приедет, потому что хочет как следует подготовить диплом, и приедет только к Новому году на неделю-две. Отец, как пришел с завода и прочел письмо, сразу помрачнел и тут же включил телевизор, — так он делает, когда ни с кем не хочет разговаривать. Они с Димой всегда хорошо друг друга понимали, как мы с мамой. Мама тоже расстроилась и закрылась в кухне — готовить ужин. Я вдруг почувствовал себя десятой спицей в колеснице и ломал себе голову, куда бы удрать, пока не сели за стол, когда появился дядя Атанас.
Он всегда приходит вовремя. Есть такие люди — когда ни придут, все вовремя. Надо полагать, если он явится в гости к далай-ламе или к американскому президенту, тоже придет вовремя и кстати, и никто не будет считать его присутствие излишним. Просто придет, сядет, скажет что-нибудь или молчать будет, и люди почувствуют себя лучше.
На этот раз он притащил четыре бутылки пильзенского пива, банку рыбьей печенки и другие рыбные деликатесы (опять услужил приятель из соответствующего магазина), и еще с порога объявил, что сегодня он угощает. Отец слегка усмехнулся и спросил, когда он не угощал; мама проницательно на него посмотрела:
— Уж не собрались ли вы с Киной жениться?
Дядя пожал плечами, пошевелил своим мясистым носом и вместо ответа извлек из брючного кармашка золотую «Омегу». Крышка отскочила, прозвучали первые такты арии тореадора в исполнении хрустальных звоночков.
— Дядя Атанас, где ты их нашел?
— Петьо, — проговорил дядя Атанас, — даю тебе совет: когда хочешь что-нибудь найти, не ищи, само найдется.
— Ну хорошо, а все-таки? — сказал отец.
Дядя Атанас попросил у мамы консервный нож и, открывая банку с печенкой, пояснил:
— Тогда я абсолютно ничего не предпринимал. Только сказал одному из ребят, что потерял часы. А в общежитии мои часы все знают…
— Еще бы не знать, — рассмеялся отец.
— И еще упомянул, что они у меня — память о покойнице. И все! Да… А сегодня после обеда прихожу в свою комнату вздремнуть, как повелел Магомет всем правоверным, и смотрю, на тумбочке что-то блестит. Вот как!
— Дядя, что-то мне это дело не очень…
— Очень или не очень, а факт есть факт. Вот, пожалуйста. — Он снова вытащил часы, помахал ими перед моим носом и опять убрал. — Говорил я вам, что мои ребята — золото. Хорошо, что не взял греха на душу, не пошел в милицию.
Сели ужинать. Дядя Атанас разливал пиво по стаканам и развивал какую-то сложную и довольно путаную психологическую теорию, которая пришла ему в голову наверняка только что. Мама подкладывала ему в тарелку одну котлету за другой, и он, увлекшись философскими открытиями, лопал со страшной силой. Остановился только на шестой или седьмой котлете: