Елизавета Николаевна, которая в этот момент намазывала краску отдельно на каждую прядь и аккуратно прихватывала ее заколкой, чтобы не путалась с остальными волосами, остановилась и посмотрела на Яну в зеркале. В ее глазах было какое-то странное выражение, которое Яне никак не удавалось идентифицировать.
– Вы поэтому ходите на факультатив? – наконец спросила она.
Яна кивнула.
– А что будет с вашим отцом, когда вы уедете?
Яна опустила глаза, принявшись рассматривать темно-синюю, почти черную плитку на полу. Она думала об этом. В последнее время все чаще. И ей казалось, что отец злится именно поэтому, стоит ей упомянуть маму.
– Я очень люблю папу, – тихо призналась она. – Мы, конечно, иногда ругаемся, он слишком сильно меня опекает, но и делает очень много. Знаете, он ведь дом перестроил ради меня. Раньше у нас было, как у всех: туалет на улице и холодная вода в тазике, он сам построил ванную, теперь у нас всегда есть горячая вода, не нужно бегать на улицу. Перенес свою мастерскую в сарай, чтобы в доме не воняло краской. Заботится обо мне, как умеет. Но я не выбирала переехать сюда. Он сам решил, что хочет жить здесь. А я не хочу. Почему я сама не могу решать, где мне жить?
Она подняла голову и с вызовом посмотрела на отражение Елизаветы Николаевны, готовясь защищать свою точку зрения. Однако делать этого не пришлось. Учительница кивнула и снова вернулась к ее волосам.
– Да, вы правы. Каждый человек вправе решать сам. И никто не должен ему указывать.
– А почему вы сюда переехали?
– Примерно по той же причине, что вы хотите уехать: мои родители увезли меня в Прагу, когда мне было пять. Они были спортсменами, и их пригласили работать в Чехию. Я тоже не выбирала свое место жительства, но обстоятельства сложились так, что мне пришлось вернуться в Россию, и я выбрала это место. Здесь, как минимум, не пришлось покупать жилье. В этой квартире когда-то жила моя бабушка, затем она по наследству перешла моим родителям, а потом – мне.
Упоминание наследства дало Яне понять, что родители Елизаветы Николаевны мертвы, но она не стала ничего спрашивать.
– Значит, вы местная? А мы как-то с ребятами гадали, как вы вообще узнали про наш город.
– Не то чтобы местная… Мои родители уехали отсюда очень давно, еще до моего рождения, и, честно говоря, я не помню, чтобы когда-то приезжала сюда, но иногда, во время прогулок или утренних пробежек, какие-то места кажутся мне знакомыми. Даже если я сотни раз ходила мимо, бывает остановлюсь, и внезапно вспоминаю, как давно-давно уже ходила здесь. Как дежа вю, понимаете?