Человек протянул ему длинный меч рукоятью вперед. Прежде чем обернуться к Рэндаллу, брат Ториан осмотрел клинок, оценил его состояние и одобрительно кивнул:
— Полагаю, что твоей главной обязанностью как оруженосца был уход за клинком господина, так?
Рэндалл сделал глубокий вдох.
— У сэра Леона были другие потребности, которые занимали у меня много времени, но… Да… Можно сказать и так, я ухаживал за его мечом. — Он не испытывал враждебных чувств к брату Ториану, но горе, в которое повергла его смерть сэра Леона, заставило его ощутить себя ничтожным и беспомощным. — Я собирался смазать клинок перед поединком, но он не позволил мне… Я подумал…
Ториан перебил его:
— Этот меч находится в хорошем состоянии. Не думаю, что новый слой масла помог бы твоему господину победить.
— Так думал и сэр Леон… — На глазах Рэндалла снова выступили слезы. — Он знал, что умрет сегодня.
Ториан посмотрел сначала на меч, затем на Рэндалла, игнорируя попытки оруженосца заглянуть ему через плечо. Поразмыслив несколько мгновений, он заговорил:
— У меня никогда не было оруженосца. Это обычно считается неподобающей роскошью для Пурпурного священника… — Он оглядел Рэндалла с головы до ног, покачал головой, очевидно, сочтя его внешность слишком простецкой. — Однако я странствующий священник и не всегда соблюдаю традиции своего ордена.
Слова эти не доходили до сознания Рэндалла; вместо этого перед его мысленным взором мелькало лицо сэра Леона. Вот рыцарь хохочет, отпускает шуточки, вливает в себя вино кубок за кубком, рассказывает неправдоподобные истории о собственной доблести…
— Ты слушаешь меня, парень? — резко произнес Ториан.
— Боюсь, что не слушаю, брат Ториан… я думаю о другом и, к сожалению, еще какое-то время не смогу сосредоточиться на том, что мне говорят. — Только что на глазах у Рэндалла убили его господина, и он был не в настроении проявлять вежливость.
— У тебя острый язык, мальчишка… Впрочем, твоя преданность господину достойна уважения. А сейчас я приказываю тебе… — Он схватил Рэндалла за подбородок и повернул его лицо к себе. — Ты станешь моим оруженосцем, и я обучу тебя, как следует правильно себя вести и разговаривать, — заявил он.
— Милорд?.. — На лице Рэндалла отразилось недоумение.
— Ты слышал, что я сказал, мальчишка?
— Э-э… я слышал вас, милорд, но, увы, не совсем понимаю…
Рэндалл ужасно устал, чувствовал себя больным, ничего не соображал. Слова священника казались ему лишенными смысла.
— Рэндалл, несмотря на то что я священник, я еще не забыл, что только что убил твоего господина. Я не жесток, что бы ты ни думал обо мне. — Сейчас голос его звучал мягко.