Сыщики. Книга 2. Город Озо (Дубровин) - страница 3

Морадита небрежно отбросил тело врага и одним движением вынул из своего живота копье. Примитивное, без наконечника, всего лишь заостренная и обожженная с обоих концов палка. Этим людям неведом свет знаний Дракона, они почти не отличаются от животных и, словно дикий зверь, жаждут крови чужака. Конец копья был черным от яда, перемешанного с кровью.

Лицо Морадиты оставалось бесстрастным. Никакой боли.

Лемурийцы организованным строем теснили толпу дикарей. Два десятка чернокожих, убитых и раненых, уже валялись на земле. Из отряда пострадали всего двое. Раны были легкие — воины остались в строю, но если на оружии дикарей был яд, то времени осталось немного. Морадита метнул копье в ближайшего из врагов и бросился в самую гущу сражения.

Ему не требовалось оружия. Одного удара его могучего кулака было довольно, чтобы самый живучий и сильный враг распрощался с жизнью. Он не пытался уклониться от ударов, и уже два дротика покачивались в его теле при каждом движении. Морадита их не замечал. Словно бог войны, он обрушивал на врагов всю нечеловеческую мощь, которой был наделен. Очень скоро сражаться стало просто не с кем. Дикари не отступили и не побежали. Все до одного они полегли на этой маленькой поляне в джунглях.

После сражения отряд действовал так же слаженно и четко, как в бою. Часть лемурийцев тут же растворились в джунглях — оборонять подступы к поляне. Трое воинов обошли поле боя, добивая врагов. Несколько человек быстро снесли раненых в одно место. Их оказалось пятеро, включая Амхару.

Морадита избавился от пронзивших его дротиков так, словно это были безвредные занозы, и приблизился к лежащим воинам. Четверых била крупная дрожь, розовая пена выступила на губах. Яд.

Пятый уже не дрожал, дышал часто и был готов встретиться с Драконом. Лоб его покрыла испарина, глаза закатились, а губы вывернулись, обнажив крепко стиснутые зубы и быстро чернеющие десны.

Морадита стал на колени перед воином, положил обе руки на грудь умирающему и почувствовал слабый прерывистый стук его сердца. Но длилось это недолго. Через несколько ударов сердце забилось ровнее, лицо воина разгладилось, дыхание стало ровным. Смерть отступила, и на смену ей пришел глубокий сон.

Жрец проделал то же с остальными ранеными, и вскоре уже все пятеро спали.

О своих ранах Морадита даже не вспомнил.

— Разбейте лагерь, — бросил он вполголоса.

Повинуясь приказу, лемурийцы взялись за тюки. Вскоре походный шатер Морадиты был готов принять хозяина.

Жрец нырнул под полог, скинул продырявленный вражескими копьями серебряный балахон и вытянулся на походном одеяле. Рядом неслышно возникла Гимирра. Она присела на корточки, провела рукой по груди Морадиты, по животу, чреслам.