В качестве журналиста этой газеты я объездил полмира. Трижды побывал в Африке, от начала до конца наблюдал и освещал для газеты англо-эфиопскую войну, затем полтора года провел в тропических джунглях Конго. В семьдесят втором отправился на поиски доктора Ливингстона, но этот выскочка Стэнли обскакал меня и ухитрился добраться до старика раньше.
Едва уловимая тень набежала на улыбчивое лицо Меркатора. По всей видимости, он не смог простить более удачливому сопернику своего провала. Еще бы, ведь спасение Ливингстона прославило Стэнли на весь мир, а Меркатор остался никому не известным журналистом. Но расстраиваться надолго новый знакомец, похоже, не умел. Он сделал очередной глоток кофе и продолжил:
— Судьба забрасывала меня то в Афганистан, то в Персию, а то и вовсе в Индию. Я написал множество репортажей о местах, где доводилось побывать — от московской Сибири до новозеландских островов. Но годы путешествий утомят кого угодно. В последнее время я решил осесть. Открыл магазинчик, где торговал старыми географическими картами и прочим антиквариатом, и зажил тихо, коротая вечера за написанием очерков, мемуаров, а также за разбором своей коллекции.
— И что же является предметом вашего коллекционирования? — вежливо поинтересовался Ричард.
— О! Об этом я могу говорить бесконечно! Еще успею надоесть вам за время плавания. — Меркатор хохотнул. — Но раз уж вы сами спросили, то пеняйте на себя. По всему миру я собирал старые документы: рукописи, манускрипты, свитки, папирусы, древние трактаты и пергаменты. Добра этого в моей коллекции накопилось преизрядно, но с постоянными разъездами никак не доходили руки внимательно его разобрать. И вот несколько месяцев назад я все-таки взялся за сортировку и изучение самых интересных экземпляров.
В числе других любопытных находок я наткнулся на старый, наполовину исписанный блокнот. Это был дневник какого-то англичанина, купленный за гроши на блошином рынке в Константинополе. К сожалению, автор его неизвестен, поскольку первые страницы дневника были вырваны до того, как он попал в мои руки.
Меркатор поставил пустую чашку на поднос и достал из кармана портсигар, который оказался набит ароматными турецкими пахитосками. Ричард к этому времени незаметно для себя уже съел четыре или пять бутербродов и теперь с удовольствием закурил вместе с журналистом.
— О чем же был этот дневник? — спросил он с неподдельным любопытством.
— Трудно определенно сказать. Как и всякий дневник — обо всем понемногу: впечатления путешественника, сетования на погоду, сентиментальные воспоминания о доме и прочие пустяки. Однако больше всего внимания автор уделял некоему сообществу, к которому, судя по всему, относился и сам. Он называл свою организацию «Орден», но это, скорее, было что-то вроде тайного общества. Цели их остались мне до конца неясными, подозреваю, что и сам хозяин дневника их толком не знал. Но думаю, что ошибусь несильно, предположив, что претендовал сей «Орден» ни много ни мало — на мировое господство.