Ида застегнула меховую курточку и вышла из кинотеатра. Как всегда, огляделась, отперла Ниву, села за руль, зацепила ключами колготы. Ну вот, опять паутинку дорогих колготок порвала, а юбка – мини, не прикроешь. Ладно уж, в машине не видно. У Русского театра ошивались два парня, которых она заметила и вчера. Что это – «грипп», как предупреждал Дядя Оскар, или из-за этой курицы Джеммы? Ладно, повеселимся.
Ида вырулила в густой поток машин, озабоченных предновогодними покупками и хлопотами. Тошнит. И сердце покалывает. Да и не мудрено: часа три-четыре всего поспала. Да и выпила черт его знает сколько. Надо будет подрыхнуть пару-тройку часов, а то вечером совсем плохая будет. Выехала на проспект Маштоца, припарковалась у банка. Зашла, сделала авансовые выплаты за свет и газ ресторана, задала пару глупых вопросов кассирше. Потом подошла к менеджеру, порасспрашивала и его. Если есть хвост, то пусть займутся ими!
Снова села за руль. Огляделась. Ох, а что там во втором конверте-то? Она и забыла посмотреть, надо же! Ого, две тысячи и травел-чеков на пять! Значит, предстоит командировочка! Здорово! Невдалеке скучали двое в неказистом форде. Ну-ка, давайте, прокачу и вас, хвостики вы мои ненаглядные! Это даже хорошо, что такие сумасшедшие пробки сегодня: поразглядываю вас повнимательней! Ида влилась в поток машин, направляющихся в аэропорт.
На трассе машины беззлобно переругивались клаксонами, после смены цвета светофора срывались как сумасшедшие: предновогодняя спешка набирала обороты.
– Всё, сегодня ни капли не выпью. И никаких постельных кувырканий. И спать, спать, как только закончу с этой клоунадой с ментами. Надо будет предупредить Центр, что ложусь на дно. Да они раньше меня сообразили: вон, дорожные чеки прислали. А Милош? А что, можно будет вместе с ним и съездить на Кипр. Или в его Боснию. А уж потом втихомолочку перебраться в Турцию. Нет, сердце ужасно разболелось. Или это не сердце? И копчик болит – нарыв, что ли? Заеду в аэропорт, схожу там в медпункт – пусть дуралеи, что в «Форде», и медпунктом займутся.
Впереди стоял здоровенный самосвал и дымил выхлопной трубой, как на пожаре.
– Да что ты, урод, дымишь? Тут и без тебя не дышится! – резко погудела Ида, прикидывая, как бы объехать его.
Дали зеленый свет, и машины сорвались с места, как на старте гонок.
– А чем это пахла открытка, помимо жасмина?
– вспомнила она, стараясь протиснуться в щель между самосвалом и разделительной полосой, и вдруг догадалась: абрикосом. Абрикосовым деревом деда. И мелкими грушами-дичками, что росли по дороге в школу… Надо же, как давно она не вспоминала родное село наяву, все только во сне видела и легко забывала, проснувшись. А тут всё всплыло, как на картинке. Всплыло так отчетливо, что её вновь замутило.