— Да не мой он, — открестилась Ника, укладываясь удобнее и заинтересованно глядя на подругу, — говори, не томи.
— Видела я его в ресторане. В «Каравеллу» мы ходили с, ну, неважно, с одним хорошим приятелем. И там Токай, с молодой, говорят, женой. Отмечали переезд, короче квартиру в Южноморске он продал и сваливал в Симф.
— Прям, королевская особа, — со злостью прокомментировала Ника, — как еще в хрониках не отметили, наш героический горожанин покидает родные пенаты. Подожди. Как это жена? Он женился?
— Не королевская, но его же все знают. Бандюки нынче лезут во власть, ты не поверишь, чьи фотки в газетах печатают, вот, мол, кандидаты в депутаты. А еще пять лет тому, чуть ли не их разыскивает милиция. Женился, вроде. А ты чего ошарашилась? Насколько я знаю, это то ли третья, то ли четвертая дурочка у него. Как раз приятель и просветил, пока мы из уголка скромно на их банкет смотрели. Ах, Никуся, там и черная икра и красная, и всякие импортные бутылки, и чуть ли не лебедей с петрушкой в зубах выносили. Чего загрустила? Тина отвернула край широкой соломенной шляпы, чтоб лучше видеть мрачное Никино лицо.
— Э-э, да неужели…
— Нет. Не то. А жена новая, она какая? За лебедями ты ее рассмотрела? Тина пожала загорелыми плечами и снова приладила шляпу, чтоб укрыть от солнца облезающий нос.
— Мелкая, черненькая. Глаза большие, эдакая трепетная лань с тонкой шеечкой. Не скажу, что прям красотка, нынче крутые все больше блондинок выбирают, да чтоб с сиськами, да кучерявых. Но что-то в девочке есть. Может, просто молодость? Я так прикинула, на вид ей лет чуть не шестнадцать, ну, не больше двадцати точно. А он из моих ровесников, уж к сороковнику подбирается. Ника села, обняла колени, укладывая на них подбородок. Вот тут их фотографировали, приезжие, Пашка подныривал, вырывался из воды, а на плечах хохочущая Марьяна. Гикая, прыгал, подбрасывая. И она, сложившись пружинкой, выпрямлялась, улетая вверх и после ласточкой наискосок в воду. И все это — в непрерывном сверкании радостных брызг. Очень здорово было на них смотреть. Но с другой стороны — Пашка в обтрепанных шортах и резиновых шлепанцах. И великолепный Макс Токай — с парой машин, квартирой в Симфе, кандидат ешкин кот в депутаты.
— Ника… — напомнила о себе Тина. И Ника, кашлянув, кое-что ей рассказала. Вернее, уточнила детали того, что немножко рассказывала раньше. Конечно, о приключениях в доме Беляша она не говорила, и о том, как нашла там Марьяну. Но кто такая очередная Токая жена — сказала. И пока Тина всплескивала руками, проникаясь горячим сочувствием к ныряющему вдалеке Пашке, Ника вспомнила и еще кое-что. Тоже из неприятного.