Берегла силы, отгоняя ужас — споткнется, потеряет сознание, и утонет на мелководье, где воды по пояс. На границе влажной полосы и раскаленного песка села в мелкую воду, держа рукой сердце. Оно колотилось в ладонь, быстро и нетерпеливо.
Медленно вдыхая и выдыхая, Ника ждала, когда чернота перед глазами разойдется. И та разошлась, но мир вокруг остался покрытым серым налетом. С трудом ворочая гудящей головой, недоуменно огляделась, не сразу поняв, в чем дело. Метнулась мысль о конце света (был свет и вот кончается, совсем) и исчезла, изгнанная увиденной картиной.
Облака, что вершили по краю неба свой грозный танец, превратились в тучи, и чернели на глазах, заслоняя солнце. Вот оно побледнело, потом стало похоже на луну, укутанную серой дымкой, потом на истертую монету. И пропало совсем. Тень стремительно пала на песок и зачернила травы на склоне. Ника обхватила плечи непослушными руками.
Набирая силу, дохнул от черной стены ледяной ветер. И задул, усиливаясь, пригибая злую голову к самому песку и подхватывая песчаные смерчи широким, вываленным из ветреного рта язычищем. Небо треснуло, разрываясь пополам, и звук был такой силы, что Нике показалось — лопнула голова. Она не увидела молнии, и ужаснулась, если далекая молния прозвучала вот так, что скажут те, которые придут и засверкают над головой? «Надо идти. Скорее» Разум отказывался принимать размеры явления. Ника неуверенно улыбнулась, медленно вставая. Морщась, подхватила рюкзак. Ну, ливень. Сейчас начнется. Что она, дождя, что ли не видела. Но сердце продолжало барабанить, и голова болела все сильнее, снова закручивая перед глазами черные спирали. «А вдруг я умру. Меня разорвет, изнутри» Снова улыбнулась криво, пытаясь улыбкой доказать себе — да не бывает такого. Повесила на плечо рюкзак, и, забыв на песке шлепанцы с очками, побрела к дому, с тоской оценивая немаленькое расстояние.
По правую руку над небольшим обрывчиком, где валялся когда-то пьяный спящий парень, приближался бетонный кубик беляшовского дома. Ледяной ветер задувал в мокрую спину. Песок хватал босые ступни. А небо уже раскалывалось колючими зигзагами, рвалось нестерпимым треском. Море пласталось свинцовой гигантской бляхой. И все было такое огромное, мощное, грозное. Все кроме маленькой Ники и далекого дома, до которого не добежать. И сил бежать нету. Ветер вдруг стих, мгновенно. Ника ускорила шаги, подталкиваемая тяжелым взглядом темноты, которая копилась за спиной. И съежилась, прикрывая рукой голову. Ахнув, черная каша в небе рванулась, треснула и выплюнула из себя водяную холодную массу. Кепку сорвало с мокрой головы, и она мгновенно исчезла в ледяной круговерти. Ника побежала, хромая и оступаясь в податливом плывущем песке, упала, рюкзак больно вывернул локоть. Она стряхнула его, другой рукой закрывая глаза и не чувствуя, как градины колотят по зазябшей коже, оставляя ссадины. Поднялась, снова попыталась бежать, перебирала ногами на месте, и все стряхивала с руки помеху, ничего не соображая в реве хлещущей с неба и со всех сторон воды. Рука выворачивалась, не пускала ее, и в мельтешении струй Ника увидела смутный серый силуэт. Ахнула, вырываясь. Но тут же, жестко схваченная поперек живота, повисла, размахивая руками и вертясь в чьих-то объятиях.