— И Женечка вырастет здоровеньким! Ты когда приедешь? Мы скучаем.
Правда, у нас очень плохо топят батареи, Веронка, мы дома ходим в пальто.
— Мам, ну включай обогреватель, хоть в комнате будет тепло. Или в кухне сидите, там газ, — Ника с тоской оглянулась на приоткрытую дверцу жаркой печки.
— Включаю. И все включают. Так что пробки выбивает почти каждый вечер и до полночи электрики копаются там. В этом. В щите, так называется? А газ совсем плохой, слабый, иногда даже чайник два часа никак не закипит. Мне рассказали, на Ветрах, в новом микрорайоне, так женщина угорела, насмерть. Легла спать и забыла выключить газ, а он вовсе потух. Вот и…
— Мам, я приеду. Фотий тут вам печку добыл, она страшненькая, но топится брикетами и на ней даже готовить можно. И газ — я ведь тебе оставляла денег, чтоб вы купили баллон. А ты до сих пор нет?
— Печку… — Нина Петровна впала в задумчивость, — а ее можно, печку такую? А вдруг нас оштрафуют? Ведь у нас же центральное отопление! И газ! А вдруг приедет ноль четыре?
— Тогда я подам на них в суд, — Ника крепче сжала в руке трубку, — морят вас холодом, и еще станут вякать насчет баллона и печки?
— Что ты такое говоришь? Какой суд, как можно — в суд? Слушать не хочу.
— Мама, завтра же, ты меня слышишь? Завтра же пойди к дяде Никите.
Отдай ему деньги, он привезет баллон! И плитку! У вас будет теплая кухня и горячая еда!
— Ну, я не зна-аю… — протянула Нина Петровна. После разговора Ника ушла в кухню, мрачно раздумывая о непонятной ей покорности матери. Они там в пальто! И печку если они с Фотием привезут, то сразу как Ника уедет, мама запихнет ее в угол и накроет старым покрывалом. Чтоб не дай боже никто не увидел — в квартире, где все удобства, ныне отмененные смутным временем, вдруг — своя печка. И что скажут соседи! За кухонным столом сидела Марьяна. Вытянув ногу в белой лангетке на щиколотке, перебирала крупу. Искоса глянула на сердитую Нику и снова уставилась в миску, показывая тугой пробор в черных волосах.
На зеленую футболку спускались две толстые косы.
— Мама чудит, — пожаловалась Ника и села напротив, — а где народ?
— В Низовое поехали, за водой.
— Придется мне ехать домой, и может быть, Женьку привезу, пока она его там совсем не заморозила. Сад все равно все время на карантине. Смуглые пальцы мелькали, горстками набирая крупу, выкидывая мелкие камушки, ладонь поворачивалась, ссыпая чистую в кастрюлю. Марьяна молчала. Она все время теперь молчала. Только иногда бросала исподлобья изучающий взгляд и сразу отводила глаза. Видно, с Пашкой поговорили по душам. Смотрит, а что знает Ника об ее проблемах.