— Да, — кивнула Ленка. И подумала, придется в пальто ехать, а оно нелюбимое и страшненькое, ну все равно, придется.
— Хорошо, Каткова, я записываю твою кандидатуру. После уроков соберемся…
— Клопов, — сказал Санька.
— Молчать, — рявкнула Элина.
У Оли пальто было длинным и узким, как старинные платья на картинах, Ленка не помнила точно, какого времени, но так же мягко на них ткань облегала фигуру, ниже бедер слегка сужаясь. Это было очень красиво и даже странно, что ходить в таком пальто удобно, коленки не тыкались в атласную подкладку мягкого вишневого драпа. А свое пальто — рыжее в черную клеточку, отрезное по талии, с торчащим поэтому подолом и тесноватое в груди, Ленка терпеть не могла. Из-за вот этого нелепого торчания и узких плеч. Так не любила, что даже пуговицы не стала менять, оставила жуткие пластмассовые колеса, крашеные под начищенный алюминий. Но у рыжего пальто был капюшон, а шапок Ленка не любила пуще неловких силуэтов. А вот у романтического вишневого силуэта Рыбки был только воротник из синтетического меха, очень в тему — поднять, пряча в нем подбородок и загадочно улыбаясь. И шляпу с вуалью набекрень, ага.
Потому собираясь, Ленка вся извелась от сомнений, пока Оля сидела на ее диване и наблюдала, как подруга в десятый раз снимает и надевает пальтишки.
— Ну, дам я тебе шапку, — не выдержала, наконец, Оля, забирая тонкими пальцами прядку и прикусывая ее зубами.
— Угу, — расстроилась Ленка, — еще чего.
— Нормальная шапка, — через сжатые зубы обиделась Оля.
Ленка только вздохнула, снимая пальто (вишневое) и садясь рядом.
— Ты чего вообще дернула, как чуча, — продолжила Оля, — до той Феодосии два часа на автобусе, ну и проехалась бы сама, да хоть завтра.
— Угу, — снова не согласилась Ленка, ковыряя дырку рядом с пришитой пуговицей халата, — и что? Приеду и дальше, в Коктебель? А там бегать искать? А если не найду сразу?
— Тоже мне, джунгли. Ну…
В кухне ходила мама, и Ленка, слушая шаги и всякие кухонные небольшие скрежеты, порадовалась, что внезапная ответственная поездка выбила из маминой головы волнения насчет Олеси и дипломов, заменив их другими, помельче.
— О, — сказала Оля, выплевывая прядку, — так Пашка же. Пусть бы отвез! На своем трахтамате.
— Не хочу я его просить, — недовольно ответила Ленка, — у него работа там, то се. Я попрошу, а он вдруг откажется.
— И не помрешь. Спрос не ударит в нос, Малая. А он такой, я вижу ж — проныра. Улыбнется и кругом пролезет.
Ленка промолчала. Оля, которая временами совершала, по ее, Ленкиному мнению, феерические глупости в том, что касалось себя, окружающих людей видела точнее и быстрее их оценивала. Правда, оценки эти были не слишком радужные и Ленка всякий раз морщилась. А после краснела, когда выясняла, что ее подруга оказалась права. Но менять угол зрения не собиралась, и вместе они довольно мирно с разных сторон народ и рассматривали.