Кочерги почему-то не было, и Ленка украдкой выдохнула с облегчением, идя вместе с толпой в столовую.
— Ой, Лена, ой жалко как, не было тебя, — торопясь рядом, рассказывала Валя, отпихивая тех, кто торопился мимо, — домик Грина, а еще галерея, такие картины, море прям живое, прям волны такие. Как настоящие!
— Я уже видела, — кивнула ей Ленка, — мы с отцом ездили, в прошлом году.
Но вспомнила, усаживаясь за длинный неуютный стол, другое. Каленую скобочку в зелени воды, и растрепанные поздние розы среди белых кукольных перилец. Валечку (у него там Валечка, и у меня — тоже) и важного Петра с кульком кошачьей еды.
Напротив уселся Митас, улыбнулся Ленке так, что она отвернулась.
После кутерьмы заседаний и лекций, сквозь которые Ленка проплыла, думая о своем, что-то записывая и делая внимательное лицо, а в голове прокручилось недавнее маленькое и такое удивительно большое прошлое, она вместе с галдящей толпой вышла из аудитории, и тут, очнувшись, поняла, почему не слышно Инессы Кочерги. Учителя стояли секретной кучкой в дальнем углу коридора, кто-то там кокетливо смеялся, кто-то похохатывал, и, оглядываясь на школьников, сразу делал серьезное лицо. Высокий мужчина, похожий на знакомого стоматолога в детской поликлинике, только без халата и маски, но с такими же буйными седеющими кудрями, теснил к стенке моложавую даму, ухватывая за локоток, а та, улыбаясь, отталкивала его, упираясь маникюром в пиджак.
У них намечается свое веселье, догадалась Ленка, видя, Кочерга раскрывает пакет, показывая что-то в нем. Улыбается секретно, как девочка, прячущая сигаретки. И это отлично, не будет проедать мозги.
Школьники уже ушли с уроков домой и два этажа старого здания стали немножко странными и неуютными, как всегда бывает в школах, на новогодних вечерах или праздничных дискотеках, если уйти из нарядного зала в гирляндах и снежинках, чтоб пробежать в туалет, или тайком выскочить на улицу, покурить за углом. Даже своя школа, знакомая до последней на потолке в туалете трещины, становится чужой и вроде бы опасной, а тут — совсем чужая с самого начала.
По коридору пробегали деловитые старшеклассники, таща провода, колонки и прочие прибамбасы в сторону спортзала. Шаги отдавались под высокими потолками с облезлой лепниной.
Ленка вошла в кабинет, полный шума и болтовни. Девочки сидели на кроватях, копались в сумках, быстро красили глаза, поглядывая на двери, ворошили разложенные на подушках мелочи. И было вокруг нервно и лихорадочно весело.
Она прошла к своей кровати, застеленной синим одеялом, села, бросая рядом надоевшую сумку. Потрогала на животе тугой пояс джинсов. Когда шила, то очень хотелось, чтоб в облипку, по фигуре. А теперь, если садишься — пуговица врезается в живот. И как это в кино показывают — всякие иностранцы, в прекрасных настоящих коттоновых джинсах: то на корточки садятся, то дерутся, задирая ногу выше головы…