Телефон снова зазвонил, и Ленка накрыла голову подушкой. Сейчас еще слушать, как папина бывшая почти жена молчит в трубку. Боится, что он уйдет в рейс и уже полгода ничего она ему не скажет. А он ей.
И еще это платье…
Телефон протрещал, заикнулся и умолк. И сразу зазвонил снова.
Платье вышло очень красивое. Узкое, в талии отрезное и с вшитым широким поясом. Воротник стойка. Все швы отстрочены желтой ниткой, на коричневом просто класс получилось. И впереди на вырезе кожаный черный уголок. Ясно, что Валечка теперь всю зиму будет мозги полоскать за это платье, но покупать школьное страшилище денег нет, да и носить его Ленка все равно не будет. Не будет и все.
Она кинула подушку и встала. Ушла к телефону, сорвала трубку и рявкнула:
— Але!
— Лен, — сказал далекий Рыбкин голос, — Лен…
— Оля? — Ленка вдруг испугалась, прижала трубку к уху, — ты чего там? Оль. Что случилось?
— Давай сегодня на дискарь?
— Меня мать придушит, ты что. Сегодня ж среда. Потерпеть не можешь, до субботы?
— Лен…
Голос становился все тише и потеряннее. И Ленка подумала с испугом, что-то там правда, серьезное.
— Ну. Ну, ладно, я попробую. Скажу чего. Ну. День рождения может? У… у Инки допустим. У них телефона нет.
— Да. Да! А еще вина надо, Лен. Давай купим вина. Две бутылки.
— Олька, ты с дуба упала, точно. У нас завтра контрольная, первым уроком. Ты… Ладно. Не реви. Мне щас прийти к тебе?
— Я обед варю, — прорыдала Оля, — не-ет, в-в восемь давай, внизу.
В семь вечера Ленка быстро цокала каблуками, но не к Рыбкиному дому, что там делать, целый час. А просто бежала вокруг вечернего сквера, выбирая места, где уже светили фонари, чтоб не нарваться на какую пьянь. Думала, выйду к автовокзалу, там в кассах посижу, где пассажиры. И после уже к подъезду.
В здании автовокзала села на длинную скамью, расправляя полы плаща. Она его не любила, но мама заставила надеть, потому что вечерами холодно и будете там на остановке стоять, когда от Инночки, и не забудь, купи цветов, сейчас астрочки недорогие…
— Мам, — сказала Ленка, выходя, — у Инки тех астрочек полный огород. Да не волнуйся, мы с Олей вместе приедем, к одиннадцати я уже дома.
Теперь, сидя под огромной финиковой пальмой, клонящей длинные веера листьев, она волновалась сама. Ужасный был у Рыбки голос. Наверное, что-то случилось там с ее Ганей. И нужно будет Ольку утешить, а еще нужно сбегать в тот дальний магазинчик, где они покупают сухарик, и не нужно две, куда им две, одного огнетушителя вполне хватит.
И, еле дождавшись назначенного времени, кинулась в темный проем между домами.