— Нас могут найти. Механики. Вдруг пришло время поворота. Вест, пойдем.
Старший брат сдавленно рассмеялся, ероша ладонью темные волосы младшего.
— До сих пор веришь, что поворот Башни совершают эти развалюхи? Тут все уже ржавое. Износилось.
— А кто же? Конечно, они. Ну, механики, они работают…
— Нет. Башня поворачивается от приказа спящей Неллет. А это так. Видимость. Ладно, пошли спать, глупая картошка.
Они встали, оглядываясь и прислушиваясь. Даэд сердился на брата. Лезет с рассказами, требует, чтоб выслушивал и удивлялся, но постоянно подчеркивает глупость собеседника. Что может быть глупее бессмысленной картошки, толстеющей в ласковом питательном растворе.
— Элле Немерос обещал, мы скоро будем учиться летать. Как летают охотники.
Вест скривился, суя в карман трубку.
— Летать с канатом, привязанным к поясу. Как детская игрушка, бумажная птица. Лучше бы ваш наставник посадил вас плести столько канатов, чтоб можно было опуститься ниже иглы в тысячи раз. Тогда смельчак найдется и узнает, что там, в нижнем тумане пустоты.
— Ты, конечно.
— Что?
— Я говорю, ты этот смельчак, да? Так пойди к элле, расскажи ему и пусть все совершится. Чего качаешь головой? Это же хорошая мысль! Пусть советники ее обдумают.
— Советники не умеют думать, — высокомерно отмахнулся брат, — только следуют желаниям сердца и желаниям спящей Неллет.
Даэд обиделся за элле Немероса.
— А я думаю, ты просто струсил. Боишься, что другие тебя засмеют. Тебе не позволили даже быть в списках избранников. У тебя нет других путей, да? Только шнырять по чужим виткам и рассказывать сказки!
Позже Даэд удивлялся себе. Почему его разозлили речи брата? Ведь он всегда говорил только так, и раньше младший просто не обращал внимания, поглощенный главным — он узнавал новое, загадочное и интересное. Может быть, обиделся за наставника. Ведь из-за его уроков он с упоением ощущал в себе силу, которой не было раньше. А Вест насмешками разрушал уважение к старшим. Принижал значение происходящего с братом. А может быть, причиной стали попытки уместить в голове месиво из добытых Вестом знаний, суеверий и сказок — половину из них Даэд знал сам, из разговоров с другими учениками. Ичи любили пугать друг друга, громоздя детские страхи. И когда те же страшилки рассказывал старший брат, которому Даэд хотел верить, вера в брата исчезала, и это его злило.
Сидя в комнате ожидания и перебирая детали этой встречи, последней секретной, о чем он тогда не знал, Даэд снова испытал стыд. Зачем он ударил Веста по самому больному? Кто же радуется, если его вычеркивают из списков? Разве сам Вест виноват в том, что родители исчезли и он стал сиротой, приемным сыном, то есть, неполным ичи, не годным быть представленным принцессе. Я был просто глуп, пришел он к выводу, вспоминая себя тринадцатилетнего.