— Тогда приказываю. Даэд.
— Хорошо. Неллет.
Она встала в воде вертикально, ноги внизу сошлись одной бледной линией. Даэд снова обнял ее талию, уложил тонкую руку к себе на плечо. Нащупывая дно, понес к ступеням, выходящим к подножию вышки.
— Русалка… Там, где вода живет сама по себе, налитая в огромные берега, в ней обитают русалки. У них нет ног, только хвосты, как у наших олиний. Нет, длиннее и красивые. Если бы такая вода была у нас, я могла бы быть настоящей русалкой.
— Это мир из твоего сна, Неллет? — он уже нес ее, вдавливая босые ступни в пружинистый теплый подъем, подхватывал соскальзывающую с плеча руку. Прямо перед глазами над аркой ребер — маленькая грудь с темными сосками. И на одной груди кожа ловит небольшую тень, быструю, не совпадающую с мерным шагом. Светлее, темнее. Это сердце, понял Даэд, бьется.
— Да. Может быть, этот мир существует на самом деле.
— Где? — не поверил Даэд, — в пустоте ничего нет, кроме Башни, разве не так?
— В пустоте — да. Ты будешь разбегаться? Как в первый раз? Давай!
— Неллет, — он умоляюще посмотрел в оживленное лицо, на которое уже ложилась тень усталости, — прыгнем так.
— Хорошо. Держи меня крепче, да? Я не хочу тебя потерять. Там, внизу.
Берега… странное какое слово, успел подумать Даэд. И прыгнул, прижимая к себе принцессу.
Берега, — записал в свиток недремлющий советник, — русалки, женщины вод с длинными рыбьими хвостами.
Усталая Неллет отказалась от ужина. Но велела Даэду поесть, когда он уложит ее в постель.
— Тебе нужны силы, Даэд. В этих покоях я слаба, как ребенок, который еще не умеет ходить.
Она улыбнулась сравнению, подняла из мягкого покрывала тонкую руку, придержала ее за локоть другой рукой. Через несколько мгновений рука мягко легла на покрывало.
— Ребенок сильнее, когда он бьет ножками и машет руками. Кричит. Ты не разочарован, мой весенний муж?
— Я тебя люблю, Неллет, — ответил Даэд, глядя в прозрачные зеленые глаза, — и всегда буду любить. Ты сама знаешь.
— Да. Потому выбрала тебя. Поешь и приходи. Сегодня наша первая ночь.
Сидя на ковре у низкого стола, уставленного тарелками и плоскими блюдами, Даэд ел, с хорошим мальчишеским аппетитом, и не думал о мудрости великой Неллет, которая первым делом увлекла его в бассейн, вынудила испугаться за нее, порадоваться за нее, отбросить лишнее преклонение — рассердившись на нее за хулиганские выходки и опрометчивое рискованное поведение. Он был спокоен. И не волновался от того, что после чаши с вкуснейшим фруктовым напитком, он возляжет в постель великой Неллет, которая — душа, суть и сама жизнь всех обитателей Башни. Ушло и другое волнение, вернее страх, как он справится с молодой женщиной, которая слаба настолько, что не может совершать самые простые действия, ухаживая за собой. Справлюсь, понял он, очищая пахучий плод гуи и деля его на ломтики, как справлялся в больничных палатах, как все мы справлялись, она оказывается, ничем не отличается от обычных людей. А все остальное — я ведь ее люблю.