Он поднял руку, глядя на часы. Уронил на грудь, поднимая глаза к потолку, где белел круглый плафон выключенной лампы.
— Банкет этот. Через полчаса уже. Не пойдем, да? Надо только…
Он замялся. Ирка снова понимала, почему. И покачала головой.
— Надо сходить. А то заметят, что нас нет. Ты иди сам, а я посижу отдельно. Немножко. Потом вернусь сюда.
— А я? Ты ведь одна ночуешь? Я приду опять?
«А ты хочешь?» — нет, она не спросила этого, просто кивнула:
— Конечно. Только там, на ужине, давай, ну, как бы отдельно, хорошо?
— Из-за Иринки? — спросил он после паузы.
Ирка снова кивнула, садясь и поправляя руками волосы. Артур жадно смотрел на ее грудь и плечи. Заявил с легким вызовом:
— Мы с ней поругались, вообще-то. Перед поездкой этой.
— Ну и что? — Ирка пожала плечами, встала на колени, выгибая спину и сцепляя руки на затылке, — помиритесь. Вы уже сколько вместе. Нельзя из-за одной ссоры, хлоп, и все терять.
Она видела, поняла внезапно, соврал, насчет «поругались». И милосердно давала ему шанс выбраться из вранья. Хотя, не так и милосердно. Пусть они будут. Пока что. Но чтобы была и она. А не так, чтоб ему выбирать, и кого он выберет, еще неизвестно.
— Ты иди. Мне еще голову помыть.
Он уже одевался, сидя на краю постели, сгибал светлую спину, играли на плечах аккуратные мышцы. Ирка так любила его в эту секунду, что готова была убить, выпить всю кровь и завыть, поднимая лицо к черному небу за белым потолком. Но просто сидела, подняв повыше подушку, согнув голую ногу и обхватив ее руками. Улыбалась.
— Смотри, — прошептал Артур, уже у двери, прижимая ее, бесстыдно голую, к распахнутому пальто, и целуя в глаза, губы, шею, — смотри, я приду. Обязательно. На всю ночь. Офигеть… От тебя офигеть, Ирка Грец.
Стильное маленькое кафе выдержано было в красных и розовых тонах, лампы в цилиндрических абажурах свисали с высокого потолка на разной высоте, глядя четкими кружками света на редких посетителей.
Ирина подвинула к себе салат, полила горку цветной зелени оливковым маслом из фигурной бутылочки. Медленно перемешала, темный базилик с яркой петрушкой, розоватые в розовом свете лепестки огурцов с алыми ломтиками помидоров. Посыпала солью и стала жевать, глядя, как за оранжевой стойкой бара лениво суетится знакомый бармен, протирая высокие стаканы.
Странно или наоборот, правильно? Вытрясла из папки воспоминания об Андрее, а упала в другие. О том, как все совершилось с Артуром, в год, когда он заканчивал школу, а ей предстояло еще учиться.
Нет, возразила себе, доедая салат и принимаясь за ломтики отварной курицы, политые белым соусом, именно так и нужно. Потому что Андрей начался еще тогда, в ее безоглядной любви к школьному красавцу. Не будь Артура, может быть, не появился бы и Андрей — полной противоположностью первой любви.