Безоглядной? Неправильное слово какое. Вот уж нет. И не в том дело, что девятиклассница Ирка Грец все подстроила и предусмотрела. Но в этом танце вела она, выбирая шаги и ступая туда, куда нужно было. Чтоб после каждого шага удивиться и поблагодарить интуицию за его правильность. Так ей казалось тогда. Пока не случилось плохое.
А может быть, наоборот, хорошее…
Ирина ела, не чувствуя вкуса, слегка раздражаясь мыслям, которые, делая шаг в одну сторону, тут же делали следующий — в другую. Ей нравилась ясность. А не эти сомнения и переоценка всего. В конце-концов, разве не получила она исполнения своих мечтаний? На целый год. Который начался там, в заводской гостинице, на смятой постели под бесшумно мелькающим телевизором, и продолжился после суетливого ужина-банкета, откуда она ушла раньше всех, а через полчаса, когда успела измучиться ревностью и страхами, в номер постучал Артур, проскочил в приоткрытую дверь, вытаскивая из пакета бутылку шампанского. Прокричал шепотом, горячий от танцев и выпитого вина:
— Вся ночь наша!
И повторил уже слышанное несколько раз, как оказалось, любимое слово:
— Афигеть!
Они и офигевали. Никто не знал, что теперь Артур встречается с Иркой. И она стала еще более скрытной и замкнутой. Чтоб во время их встреч, что происходили в старой квартире Иркиной бабушки, когда та уходила на свою ежедневную длительную прогулку или в гости к пенсионеркам-подругам, раскрыться, позволяя себе совершенно все. Сила ее любви настаивалась на ревности, на тоске и ожидании встреч, волнении — придет ли. И он приходил, всегда. Когда понял, что находится в полной безопасности, под защитой ее любви. Ирка не могла себе позволить потерять Артура. Артур не хотел менять положение вещей, в котором его все устраивало. Валяясь на скрипучем диване, куда Ирка бросала принесенную с собой простыню, жаловался, сравнивая и призывая гордиться — сравнение было в ее пользу:
— Думаешь, у нас с Иришкой секс? То у нее предки дома, то болит чего, то месячные. То на меня обиделась. Я сто раз цветов должен принести, в кафешку сводить, кучу комплиментов наговорить, да еще предкам помочь мебель таскать. Чтоб пару раз в месяц у нее в комнате потискаться, даже раздеться ж не разрешает. Ой, папа увидит, зайдет. Вот скажи, Рикки-тикки, почему у тебя ничего не болит, и месячные не мешают? Афигеть, как мне с тобой повезло.
— Я же тебя люблю, — пожимала плечами Ирка, усаживаясь в ногах и беря в ладони большую ступню, проминала пальцы, один за другим, — так хорошо?
— М-м-м…
— А так?
— Афигеть!
Становясь на колени, целовала его щиколотки, по очереди, поднималась поцелуями к коленям и бедрам, вытягивая и прогибая спину.