— Не слипнутся, — заверил парень в комбинезоне, — то новые краски, оттенок дадут, фактуру не портят.
Он оглянулся на зрителей, сунул руку в глубокий карман, погремел там, вытаскивая и прижимая к груди заляпанные краской цветные баллончики, они гремели, как пустая посуда. Повертел в руках один и сунул его Крис. Прочие снова покидал в бездонный карман.
— Ах, — сказала за спинами Ирина, — ах, птица, это же… Это же фламинго. Эдика Решетилова. Который лебедя. Крыло. Ах!
Мальчик, уже направляя баллончик на вытянутое крыло, с жалостью посмотрел на странную сухопарую тетку.
— Какое фламинго, — поправил свысока, — орел это. Ягнятник. Я таких в зоопарке ялтинском рисовал, когда в художке учился. Еще грифов-стервятников.
— Ахахаха, — зашлась Ирина, маша рукой телеоператорам, — да не слушайте. Его. Меня. Я не о том вовсе. Это я вспомнила просто. Ах, девочки. Ну, Крыло же. Лебедя. В углу сидел.
Она смешалась и умолкла. Шанелька стояла, взгромоздив орла на белые перила, голова кружилась от запаха краски и сверкания солнца, и казалось ей, она, как кэрролловская Алиса, попала куда-то, и вляпалась. Туда, где все становится страньше и страньше и можно уже не удивляться. Ртутным плавкам на худом заду Костика Черепа, коробке с виноградом от Вовы Великолепного, догадкам внезапной Ирины и неутомимому глиняному человеку — он, отбежав на песчаную проплешину, развлекался тем, что с разбегу становился на руки, неловко дергая в горячем воздухе серыми ногами, а член его, похожий на испорченную жарой сосиску, мотался вверх и вниз между тощих бедер. На фоне его кульбитов стремительная покраска орла казалась делом заурядным, почти домашним. Ну, стоим, орла красим.
Поворачивая птицу, она представила, как станет рассказывать девочкам в библиотеке: это было, когда мы на набережной орла красили в синий цвет, для телевидения, после фотосессии с обнаженными дядьками, ну, когда мне еще фотограф предложил войти в долю, если у меня вместо купальника будут одни труселя, желательно, стринги. Ну, вы понимаете…
Потому она совершенно не удивилась, разглядев в толпе гуляющих знакомую бейсболку на олечкиной голове и рядом — Диму Фуриозо, в его тропических шортах и распахнутой по случаю сильной жары рубашке. Ирина, подпрыгивая, замахала рукой, покрикивая и восклицая.
Шанелька шагнула назад и встала за блестящими крыльями цвета электрик. Лицо сделала равнодушным донельзя. Она сама сказала тогда Крис, если даже увижу его, то ничего на челе моем не отразится. Было, мол, и было. И прошло. И отлично. Главное, чтоб сам не стал в лицо заглядывать и с разговорами о прошлой ночи соваться. А то Крис та еще амазонка. Вдруг и правда, кохтями Диму распишет. На радость телевизионщикам.