Спрыгнув, Гахиджи вывел коня на берег, осмотрел ушибленную ногу и пустил на зеленую траву. А сам присел на камень, вытирая со лба жаркий пот. Вздрогнул, услышав старческий голос. Рядом, в тени древнего дерева, лежал на дырявом покрывале совсем седой старик, валялась дорожная котомка. И одежды старца тоже обветшали, показывая худые кости.
Гахиджи поделился со стариком припасами, поев, они выкурили кальян, глядя на сверкающие воды ручья. И, устав от одиноких мыслей, князь рассказал старому путнику о том, как ищет и не может найти.
В глазах старика блеснули золотые блики, а может, это солнце кинуло в тень дерева закатные лучи. Раскрывая котомку, он вытащил маленький узелок, положил на ладонь, оборачивая к Гахиджи сморщенное лицо.
— Сама судьба привела тебя ко мне, пустив золотую рыбу поперек шага коня. Вот, в этой тряпице спрятано твое счастье, упорный искатель. Но если ты положился на судьбу, отправляясь в свое последнее путешествие, готов ли ты верить в нее и дальше?
Гахиджи потянулся — взять узелок, но пальцы сомкнулись, пряча. Старик покачал седой головой.
— Это счастье дорого стоит. Что ты готов отдать за него?
— Но я не знаю, что там!
— Да. И не узнаешь, пока не заплатишь. По вере своей.
Малое время Гахиджи думал. Еще меньшее время заняла торговля и сговор. Когда солнце село, унося с собой свет, путники разошлись, каждый в свою сторону. Старик повел в поводу отдохнувшего коня, а в торбе на боку его лежало золото, заплаченное Гахиджи, и грамоты, что отдавали старому хитрецу право владеть дворцами и землями.
А бывший охотник за пери пошел дальше пешком, сжимая в руке узелок, и унося в голове последний наказ продавца счастья.
— Развяжешь его там, где ждет тебя будущая жена. И посмотришь, что будет…
Пусть на узких тропах под ноги Гахиджи кидались толстые корни, сбивая ступни, а на широких дорогах мешали шагать камни, он шел, будто летел, неся свою драгоценность — счастье в крошечном узелке, ценой во всю его прежнюю жизнь. И еле живой от усталости, пришел Гахиджи к дому прекрасной Реих, что ждала его, сидя за ставнями высоких окон, выглядывала и прислушивалась, стараясь не пропустить за резкими криками павлинов топот коня суженого.
Запыленному путнику пришлось долго ждать, чтоб вышел на крыльцо дома отец сговоренной невесты. А за ним, полная любопытства, спустилась сама Реих, пряча красоту за ткаными золотом покрывалами. Нахмурила тонкие брови, когда уставший путник поклонился, протягивая маленький узелок.
— Что это?
— Вот все мое богатство, красавица. Я отдал за него дворцы и стада, земли и титулы. Но я пришел, как обещал.