И вот спустя месяц нам объявили Высочайшую волю – всем даровано право отправиться в Террадею – далекую землю за океаном и стать колонистами. Радости эта новость у людей не вызвала, но деваться нам было некуда.
Можно было попытаться завербоваться в Легион, ардейлских стрелков туда всегда брали охотно, но рана, оставленная когтем демона, никак не хотела заживать, болела, мешала двигаться. Меня мучила лихорадка. По ночам приходили выматывающие душу кошмары. Словно наяву мнилось, что не успеваю снарядить мушкет, и тварь рвет всех вокруг. А я, умирая, лежу посреди поля битвы, слышу стоны и вопли ужаса жертв, вижу, как демон крушит телеги и пожирает беззащитных детей и женщин в обозе. Каждый раз, просыпаясь в горячем поту, твердил себе, что это проклятый морок и молил Небеса избавить от жутких видений. Но небеса оставались глухи к мольбам. Но сдаваться я точно не собирался. Смастерил себе посох-костыль и начал передвигаться самостоятельно, чему и несказанно радовался. Лично для меня переселение большой бедой не стало. Я обязательно создам новый Дуффтамор, разбогатею, построю усадьбу и снова стану йоменом. А может и лэрдом. Вот заживет нога, и я заживу!
Месяц в душном чреве огромного океанского транспорта, как ни странно, оказал некоторое благотворное действие. Рана затянулась, оставив толстый длинный шрам на бедре, но боли все равно мучили, и подвижность не хотела возвращаться. Так что расставаться с костылем пока было явно преждевременно.
По трапу вниз соскочил босыми ногами матрос в белой куртке и широких парусиновых штанах. Осмотрев все вокруг, он с удивлением обнаружил единственного оставшегося человека.
- Что, не хочешь уходить? Или забыл чего? – дружелюбно оскалившись, бросил моряк.
- Да вот, не хочу спешить, все равно в толчее с костылем далеко не ускачешь. – Ответил, поднимаясь на ноги.
Матрос оказался не высок, всего лишь мне по плечо, зато крепкий и плечистый, я же за месяцы болезни сильно исхудал, напоминая сам себе костлявое пугало, обряженное в лохмотья на страх воронам.
- Хо! Давай помогу выбраться, вещи донесу.
- Благодарю, но нести особо нечего. Я нищ как горец, -добавил с горькой усмешкой. – Так что сам справлюсь. Что там, наверху, уже всех на берег переправили?
- Как есть всех. – Матрос попался разговорчивый, - Легионеры всех баб перещупали, а мужьям зубы пересчитали, умора!
- Это они зря, горцы такого не прощают, как бы им потом не умыться кровавыми слезами.
- Брось, - легкомысленно отмахнулся от моих слов матрос, - Легионерам бояться этого сброда? Хо! Да скорее этим будущим рогоносцам стоит опасаться наших бравых вояк! Ты, может, и не ведаешь, но вам здесь предстоит не сладкая жизнь. Будете вкалывать как… - он на миг замолчал не в силах подобрать правильное сравнение, - как каторжные. Вас же сюда не фермы свои заиметь притащили, а лагерь оборудовать, дороги строить, шахты, город и крепость восстанавливать. Под надзором легиона. Вроде бы, как и свободные, только свободы той – капля в море неволи. Так-то братишка. Ну, не горюй, парень ты видный, крепкий, глядишь еще куда-нибудь кривая и выведет.