На просьбу дать прочесть дневники деда, Каори ответила категорическим отказом. Как она мне объяснила, дневниками заинтересованы многие и она не хочет раскрывать местоположение хранилища, сводив туда меня, да и запрет деда она не собирается нарушать. Даже следователи, которые опрашивали меня, интересовались о том, не упоминал ли дед об ордене, есть ли у нас записи об ордене, или о службе деда в войсках. На все вопросы я отвечал, что записей деда у нас нет.
Моя история о том, как я в одиночку смог уничтожить кукловода, шокировала всех, и только Чоррун отреагировал так, как будто по-другому и быть не могло. Я же несу в себе частичку и его крови, а у них в клане все такие. Насчет таких: своего я отца тоже увидел. Как же у меня скребли кошки на душе, я не смог его простить за те слова, которыми он просто отказался от меня, от собственного сына. Каори во время нашего разговора находилась в палате и смотрела на своего бывшего мужа безразличными глазами. Отец просил у неё разрешение проводить со мной хотя бы немного времени. Было непонятно, было это его желанием, или же приказом главы клана, веры ему было никакой. Со мной он также хотел помириться, но как с ребёнком, игрушками да сладостями, и всё трындел о каком-то парке. Как я понял, это аналог нашего Диснейленда, куда мы с ним обязательно поедем. Решение о том, как я буду общаться с отцом, Каори отложила до моего полного выздоровления.
Вообще, Каори и Эйко и раньше проявляли ко мне заботу, но сейчас это вышло на абсолютно новый уровень. И я всё чаще начал от них слышать, что пора начинать подбирать мне невесту. На вопрос же о женихах для моих прекрасных девушек, мама и сестра отреагировали по-разному. Если Эйко мило зарделась, то Каори испугалась и начала отнекиваться и защищаться, апеллируя тем, что ей кроме нас никто не нужен. Когда Каори ушла, оставив нас сестрой наедине, Эйко мне поведала то, что Этсуко ей подобрала кучу женихов, для которых её сила не будет вредить. Также по большому секрету она поведала мне, при этом мило краснея, что попыталась поцеловаться с понравившимся ей мальчиком, но все прошло не очень, она, перенервничав, долбанула его таким разрядом, что его еще полдня потряхивало от поцелуя.
Меня в больнице навестили Толуман с дочерью, узнав, что я скоро смогу продолжить тренировки, он очень обрадовался. На наши тренировки обещали прийти лучшие физики империи, чтобы провести небольшие тренировки меня и Амайи, также его начальство предложило организовать группу для подготовки владеющих на базе военной подготовки. Многих заинтересовало, как я тренировался, что меня не радовало, чем больше внимания, тем больше мне надо скрывать, что я только внешне ребёнок. Амайа не напоминала себя, больше жалась к отцу, единственное, что она сказала, это пожелание скорейшего выздоровления.