В кошельке нашлось еще три тысячи с небольшим, по разным карманам рюкзака — чуть больше тысячи. Когда ее отчаянный поиск был окончен, Кира обнаружила у себя на руках почти всю сумму… но это почти могло стать роковым.
— Игнатьич, девятнадцать девятьсот пятьдесят. Тебя устроит?
— Нет.
— Ты издеваешься?! — не выдержала Кира. — За пятьдесят рублей собаку заживо сваришь?!
— Не за пятьдесят рублей, а за идею!
— Какую, к чертям, идею?!
— Как я сказал, так и будет, — отрезал Игнатьич. — Вот какую идею!
От нелепой жестокости происходящего хотелось кричать. Или плакать. Или сделать какую-нибудь глупость — хоть что-то, чтобы потом было легче успокоить себя, когда отчаянный вой собаки вернется в ночных кошмарах. Но вместо того, чтобы подталкивать ее к безрассудству, память услужливо подбросила другой вариант.
Еще в первой половине дня, когда она попрощалась с первыми клиентами и была уверена, что ее сегодняшний ужин будет стоить не меньше пяти тысяч, она заметила, что на асфальте валяется смятая, грязная бумажка — сто рублей. Побираться Кира не собиралась, не ради того она всегда сама зарабатывала на жизнь! Поэтому бумажку она подняла, просто чтобы выбросить, но ее отвлекли новые покупатели. Истертая купюра перекочевала в задний карман джинсов, да так там и осталась. Что там говорят про знаки судьбы?..
Двадцать тысяч пятьдесят рублей. Все, что у нее было, — и больше, чем нужно.
От нервного перенапряжения кружилась голова, Кире хотелось, чтобы это все побыстрее закончилось. Но она не сомневалась, что бродяги этого не замечают, иначе они не были бы сейчас так спокойны, отняли бы и деньги, и щенка, да еще и ее избили бы. Однако пока Кира казалась им невозмутимой, они не рисковали связываться с ней, боялись, что у нее есть какой-то туз в рукаве. А туза не было — только блеф.
— Ладно, рисовалка, поздравляю с удачной покупкой! — издевательски произнес Игнатьич. Он забрал у Белого завязанный мешок и швырнул Кире. — О котах в мешке я слышал, но чтоб собаку в мешке покупали — такого еще не было! Дура ты все-таки. Все вы, бабы, дуры жалостливые!
— Что ж тогда тебя никто не пожалел, — проворчала себе под нос Кира.
Однако огрызаться она не решилась, ей нужно было уйти, пока полумрак был на ее стороне и скрывал от этой троицы, что она плачет. Она поспешно закинула рюкзак обратно за спину, спрятала мешок под безразмерную байку и побежала обратно к дорожке, провожаемая радостным хохотом бродяг.
* * *
Щенок был совсем маленьким, размером с трехлитровую банку, пожалуй. Ушки и глаза у него открылись недавно, взгляд все еще был серо-голубым и мутным. Тельце с большой головой, ушками-лопухами и раздутым, как воздушный шарик, животом казалось несуразным, однако толстые лапки уже намекали, что через пару месяцев мальчишка станет таким, что Игнатьич и компания к нему близко не подойдут.