ТАК ВОТ, ЧТО КАСАЕТСЯ ЭТОЙ ВАШЕЙ СТАРОЙ ФОТОГРАФИИ… ВЫ ТАМ ПРОСТО НЕВЕРОЯТНО ПОХОЖИ НА ДЕВУШКУ, КОТОРАЯ ПРИХОДИЛА КО МНЕ В ТОТ ПАМЯТНЫЙ ДЕНЬ. НА КАКОЕ-ТО МГНОВЕНИЕ Я ДАЖЕ ПОДУМАЛА, ЧТО НА СНИМКЕ ЗАПЕЧАТЛЕНА ИМЕННО ОНА.
Голос Виолы Леттерс звучал так отчетливо и ясно, словно она находилась в комнате. Солнечный свет струился в окна. Палец у Чарли болел, и голова тоже. Выбравшись из постели, она подошла к окну.
Буря утихла перед рассветом, и сейчас на улице вовсю щебетали птицы. Дрозды, воробьи и малиновки выискивали червей. Ветви деревьев были мокрыми. Вода в запруде и мельничное колесо шумели в это утро, казалось, громче обычного.
ЧТО КАСАЕТСЯ ЭТОЙ ВАШЕЙ СТАРОЙ ФОТОГРАФИИ…
Половина восьмого. Скоро явятся рабочие. Чарли надела махровый халат, домашние туфли-мокасины и направилась вниз. Когда она наклонилась, чтобы подобрать газеты, то услышала из кухни странный звук: какое-то не то шуршание, не то похрустывание, вроде того, что бывает при коротком замыкании. Учуяв запах горящего пластика, она побежала по коридору.
— Бен, фу! — завопила она в бешенстве.
Но было уже поздно. Две расколотые кассеты, полученные от Эрнеста Джиббона, валялись на полу. Тонкие магнитные ленты размотаны, скомканы, перекручены вокруг стола, вокруг ножек стула. Собака блаженствовала, катаясь в этом хламе, роясь в нем, шурша, грызя и запутываясь все больше и больше.
— Бен! — заорала Чарли еще более громко и свирепо. — Ах ты, негодник! Ты что это творишь?
Пес замер. Вокруг его головы, словно парик, обмоталась коричневая лента. Он отряхнулся, сбросил ее и бочком выбрался из кухни.
Чарли оглядела беспорядок и призадумалась: ну каким образом Бен мог сбросить кассеты со стола? Опустившись на колени, она принялась сматывать ленту в мотки, пытаясь понять, нельзя ли спасти записи. Но лента была перекручена, смята, запутана в узлы. Безнадежно. Чарли затолкала ее в мешок для мусора и завязала его. До нее снова донесся запах горящего пластика: он исходил из газовой плиты и становился все сильнее.
Крышка на плите была приподнята, и рамка для фотографий с их снимками — точнее, то, что от нее осталось, — лежала там, уже почти совсем расплавившаяся. Фотографии внутри ее превратились в пепел.