Черный спортивный автомобиль стоял на подъездной дорожке. Это хорошо. Значит, Дик здесь. Где-то рядом. Она скользнула рукой в сумочку и нащупала холодное стальное лезвие ножа.
«Поговорить. Я просто хочу поговорить. Только и всего».
Она снова пристально посмотрела на дом, надеясь увидеть человеческие лица, заметить какое-нибудь движение в высоких окнах, хоть шевеление занавески…
— Вы узнаете место, где находитесь? — услышала она в отдалении чей-то ровный голос.
Лучи солнца, садящегося прямо позади дома, слепили глаза, мешая смотреть, отбрасывая в ее сторону длинные черные тени вверх по берегу.
— Вы в том же самом месте, что и раньше? — Голос был слабым, вроде отдаленного эха.
Рассеянно размышляя, откуда он исходит, она медленно миновала ворота, вступила на хрустящий гравий дорожки. Ребенок внутри ее больно колотился ножками, ощущая страх матери, как будто пытался предостеречь ее, просил не ходить дальше… Она прижала руку к своему большому животу и легонько пошлепала его.
— Все хорошо, — сказала она. — Поговорить. Я просто хочу поговорить. Только и всего.
Она остановилась у парадного крыльца и тыльной стороной ладони вытерла со лба пот. Отсюда дом казался куда больше и роскошнее. Она поочередно осмотрела каждое из темных окон, пытаясь уловить какой-нибудь новый звук в недвижном воздухе теплого вечера, однако услышала лишь свое собственное тяжелое дыхание да рев воды в запруде.
Она перевела взгляд дальше — посмотрела на амбар, на мельницу, снова на автомобиль. Дрозд с извивающимся в клюве червяком резко взмыл ввысь. Послышался отдаленный хлопок — выстрел из дробовика, потом еще один, затем раздались блеяние овцы и лай собаки.
Поднявшись по ступенькам на крыльцо, она приостановилась, нервно разглядывая на дверном кольце блестящую львиную голову, которая угрожающе и свирепо смотрела на нее. Толчком распахнула слегка приоткрытую дверь, всматриваясь в вестибюль.
Но так ничего и не увидела. Поколебавшись, она вошла в дом. Из висевшего на стене зеркала, украшенного блестками, на нее глянуло сквозь мрак собственное отражение. Впереди поднималась лестница, рядом с ней шел коридор, по обе стороны которого располагались двери. Пахло средством для полировки мебели и крепкими мускусными духами. До чего неприятный запах. Ее затошнило.
Сверху донесся какой-то стук, и она замерла. Добрую минуту простояла в молчании, но так ничего больше и не услышала, кроме тиканья часов и собственного натужного дыхания. Нажала на ручку первой двери слева и вошла.
В комнате никого не было. Рассеянные лучи заходящего солнца сквозь высокие французские окна освещали интерьер помещения, выдержанный в нежно-персиковом цвете. Здесь было так роскошно, до того красиво, что это едва не заставило ее повернуться и выбежать вон. Великолепная изящная мебель в стиле модерн, который был столь популярен до войны, картины на стенах, изображавшие главным образом элегантных женщин в роскошных одеждах, — чужой и недоступный для нее мир.