От лица и волос Хью шел дым. Чарли вцепилась в галстук, но тот был жестким, как сталь. Она потянула его вверх что есть силы, но галстук не рвался. Чарли кинулась к дверце «триумфа», рывком распахнула ее и ощутила спертый запах кожи, который показался ей глотком свежего воздуха в этой атмосфере выхлопных газов. Она быстро осмотрела приборную доску и, найдя ключ, выключила.
Но ничего не изменилось.
Двигатель продолжал оглушительно реветь. Сквозь ветровое стекло она видела затылок Хью. Он все кивал, как будто был доволен происходящим.
Когда она подбежала обратно, двигатель закашлялся и смолк, а голова Хью резко дернулась. Мотор снова застучал и опять заглох. Заклубился дым, зашипел пар, и послышался какой-то странный мурлыкающий хрип. До нее донесся сладковатый зловонный запах обгоревшей плоти, а потом она услышала щелчок и бульканье воды. Чарли озиралась в поисках ножа или чего-нибудь острого. Подобрала с пола большую отвертку и рубанула ею по галстуку, но отвертка отскочила. Чарли провела ею поперек поверхности галстука и бросила эту затею — бесполезно. Слезы отчаяния струились из ее глаз, которые вдобавок еще и щипало от дыма и пара.
Господи, ну должен же здесь быть хоть какой-нибудь нож! Она попыталась сдвинуть Хью, наклонить его, чтобы ослабить узел, но не смогла. Чарли заметила на полу открытый чемоданчик с инструментами, полный гаек, болтов, шайбочек и всевозможных гаечных ключей… И увидела там слесарную ножовку. Она попыталась провести ее лезвием по галстуку. Ножовка застряла. От галстука оторвался ряд нитей, пружинистых, словно спирали проволоки. Чарли толкнула ножовку вперед, потянула назад, и нижняя половина галстука отвалилась.
Хью сдвинулся всего на несколько дюймов, а его голова повернулась к ней боком. Лицо несчастного превратилось в бесформенную массу почерневшей плоти с широко открытыми, разбухшими, почти вылезшими из орбит глазами. Пока Чарли в оцепенении смотрела на него, полоска кожи отслоилась и завернулась вверх, словно кожа цыпленка, которого чересчур долго держали над жаровней.
Выбежав из мастерской, Чарли бросилась к дому Хью. Волна ужаса захлестнула ее. Она повернула ручку парадной двери — та была заперта. Чарли прошла к задней стороне дома и подергала дверь кухни: то же самое.
Чарли стояла в потоке ослепительно-белого света, выливавшегося из мастерской в сгущающиеся сумерки. Тело Хью по-прежнему склонялось над двигателем автомобиля. Наступившая вдруг тишина пугала. Чарли мутило. Она слышала собственное тяжелое дыхание.
— Хью, как же так? — прошептала она, чувствуя, что вот-вот расплачется.