— Нельзя, это может повредить маленькому.
— Да брось ты, все будет нормально.
И он опять принялся за свое.
— Нет! — Она захихикала. — Перестань!
— Да ничего с ребенком не случится.
— Нет. Мы не должны рисковать!
— Не будь ты глупой коровой.
— Дик, пожалуйста.
Она сомкнула колени, и он, страшно злой, откатился в сторону. Успокоившись, она почувствовала на сердце какую-то непонятную тяжесть. И приподняла лежавший на груди медальон. Ярко-красный камешек в форме сердца блестел в свете солнца, а золотая цепочка искрилась. Потом на медальон упала какая-то тень. Лошадь била копытом прямо у нее за спиной.
Она подняла голову: на фоне неба четко вырисовывался силуэт наездницы.
На них смотрела красивая молодая незнакомка. Густые, черные как смоль жесткие волосы, зачесанные назад, венчала шляпка. Женщина была одета в элегантный жакет для верховой езды, щеголеватые бриджи и блестящие сапоги.
Хотя глаза всадницы затенялись козырьком ее бархатной шапочки, они, казалось, полыхали, как солнце сквозь туман. Взор незнакомки пугал: он излучал презрение, отвращение и что-то еще, чему не было названия. Хорошо хоть эта высокомерная красавица тут же ускакала прочь…
Она поправила задравшееся на живот платье и издала одинокий смешок, растаявший в тишине.
— Эта леди, должно быть, все видела. Интересно, почему она ничего не сказала? А уж как модно одета. Я никогда раньше ее не видела. Наверное, гостит в поместье?
Мужчина резко поднялся, счищая траву с брюк.
— Эта дама приехала из Лондона, — ответил он. — Арендовала на лето дом старика Маркхэма.
— Ту мельницу?
— Да, вроде бы хочет купить ее.
— Так это она? Та самая, о которой столько говорили? Судя по тому, что люди болтают, никакая она не леди. — Она поежилась, вспомнив, с какой злобой смотрела на нее та женщина. — А с какой стати она была верхом на Джемме?
— Она попросила оседлать ее и заплатила мне хорошие деньги.
— Но ведь Джемма — моя лошадь. Ты же обещал подарить ее мне.
— Давай, когда лето закончится, ладно? В любом случае сейчас ты не должна ездить верхом.
— Люди говорят, что эта дамочка — та еще распутница.
— Она леди, — возразил он, повышая голос.
— Как ты считаешь, она хорошенькая? — Мужчина не ответил, и она протянула к нему руку. — Дик, ты меня любишь, ведь да? — Внезапно вокруг потемнело. Ей стало холодно, она задрожала. — Дик? Дик?
Потянуло горелым. Языки пламени лизали темноту. Пламя было повсюду. Ржали лошади. Вверху раздался треск, и на нее обрушилась горящая балка. Она закричала и бросилась прочь. Еще одна балка упала впереди, пламя бушевало со всех сторон. Кто-то, шатаясь, брел к ней: то была фигура человека, полыхавшего, словно факел. Она снова закричала, повернулась и побежала — прямо в огненную стену.