И это был несомненный успех. Вилька сияла счастливым лицом и все никак не могла оторваться от толпы поклонников, обступивших ее со всех сторон. Я издали помахала ей рукой и пошла на выход. Мне срочно нужно было проветриться. Лицо под гримом уже чесалось и хотелось скорее добраться до дома, но судьбе было угодно иначе.
Не успела я выйти за ограду нашего института, как кто-то сильно толкнул меня, больно припечатав к железным прутьям спиной.
— Ну, вот и встретились, коза мичуринская, — сладко произнес голос над ухом.
Я отшатнулась. «Почему мичуринская?» — как-то не к месту подумалось мне, и потом, это Вилькино любимое выражение, но, посмотрев на довольную физиономию парня, я возражать, не стала. Парень со знакомыми ушками-пельменьками сиял, как будто сорвал Джек-пот в казино. Я оглянулась, ища пути к отступлению, но с другой стороны уже возвышался Вован. Видно, парни учли свою стратегическую ошибку и поменяли тактику — теперь они стояли почти вплотную, блокируя с двух сторон. Бежать было некуда. Парни подхватили меня под руки и потащили через дорогу, туда, где в сумерках виднелся силуэт темной машины.
— Ну, что с тобой сделать? — шипел парень, характеризуя такими эпитетами, что бедные мои уши сворачивались в трубочку. — Сейчас я тебя по асфальту размажу!
Я молчала, мысленно подсчитывая, во сколько обойдутся услуги дантиста и пластического хирурга. Парень грубо схватил меня за руку. И тут я разозлилась. Как и в детстве, злость накатила волной, сменив страх. В такие минуты мне становится все равно, и уже ни кровь, хлещущая из носа, ни заплывший глаз не могут меня остановить.
— Давай, — процедила я со злостью, выдергивая руку из его железных пальцев, — давай, размажь меня по асфальту, рискни. Сможешь собой гордиться, нашьешь еще одну полоску на свой Адидас. — И уставилась на него с вызовом, представляя, как я сейчас вцеплюсь ему зубами в…ну, куда дотянусь, а там уже как получится.
— Какие еще полоски? Сдурела, коза? — парень явно не мог делать два дела одновременно — думать и размазывать, кого бы то ни было.
Я скривилась и, указывая пальцем на полоски его фирменных кроссовок, пояснила:
— В войну летчики рисовали звезды на фюзеляже — по числу сбитых самолетов. Фильмы-то про войну смотрел, ну хоть в детстве?
Процесс думанья был не привычен и отнимал слишком много энергии — парень застыл, уставившись на свои ноги. Считает до трех, догадалась я.
— Ну, помнишь, фильм про летчиков «…раскудрявый, клен зеленый, лист резной», — напела я, пытаясь облегчить ему задачу.
Вероятно, до трех парень все-таки считать умел, потому что загоготал и чему-то обрадовался: