Камергер уже не улыбался, его лицо явственно передавало ту борьбу и сомнения, что сейчас обуревали его. Он все понимал, но решиться в одночасье на резкий разворот, было не в его стиле, нужно было надавить сильнее, и я продолжила.
— Ты же понимаешь, Лириан, — для большей доверительности перехожу на ты, — Лидарон не дурак и, конечно, поймет, кто может дать такие гарантии. Бедный король, ему придется выбирать между предательством верного советника и любовницы. Как ты думаешь, кого он выберет в козлы отпущения?
Дуга поморщился.
— Вот видишь, — усмехаюсь, глядя ему в глаза, — ты прекрасно знаешь своего короля. У тебя нет выбора, либо со мной, либо на дыбу.
Глаза моего визави превратились в узкие щелки.
— Чего вы от меня хотите?
— Всего лишь нейтралитета.
По лицу камергера пробежала волна удивления.
— И это все?
— Почти. — Мои губы растянулись в хищной улыбке. — Вы подтвердите мой рассказ, что с Исфагилем говорила неизвестная женщина в капюшоне.
Лириан Дуга покачал головой.
— Это равносильно объявлению Гриане войны.
— Такова жизнь, всегда с кем-то приходится воевать, вы хотите со мной?
Камергер отрицательно покачал головой.
— Да как-то не очень.
— Подумайте, она и так вас ненавидит, подумаешь, будет ненавидеть немножко больше, зато ее влияние на Лидарона значительно ослабнет. Пытаясь убить меня, она сыграла против короля вместе с его злейшими врагами, вряд ли он после этого будет ей доверять.
Сановник как-то грустно кивнул.
— Это все так, но я могу потерять свой пост.
— Зато вы всегда сможете стать камергером моего двора. — Я рассмеялась весело и открыто.
Лириан Дуга посмотрел на меня и, не удержавшись, тоже улыбнулся.
Все, предложение сделано, и могу поклясться, оно безоговорочно принято.
Камергер уехал и увез золотошвеек обратно в замок. Через два дня обещали вернуться со знаменем.
Что ж, под венец я пойду под своим флагом. — Кусаю нижнюю губу, глядя вслед отъезжающему Лириану. — Хотя, какая разница, заигралась, ты девушка, совсем. Флаги, панцири, интриги, еще немного войдешь во вкус и останешься здесь насовсем.
Вздрагиваю от собственной шутки. Ну, уж нет, пусть все катится к черту, как только откроется портал, я домой. Жили здесь как-то без меня и дальше проживут. Устала зверски, хочу покоя и тишины, самых обычных человеческих дел, походов по магазинам, бессмысленной болтовни с подругами, даже на работу свою дурацкую хочу ходить. Почему-то вспомнился дед и наш последний разговор. Как-то, дедуля, все пошло не так, и знаешь что, если хочешь, то сам разбирайся со своими наследниками, проблемам тут конца и края не видно. Жизни не хватит, чтобы все разрулить. Ты мне что обещал, выйдешь замуж и все, а оказалось… Знал бы ты, что твоя внучка идет в бой за этот твой гребаный мир. Будет стоять в центре поля, а вокруг десятки тысяч мужиков будут резать друг друга насмерть. Что, Григорий Иванович, стыдно? То-то же.