подумала?
– Нет, проклятые виверны! – выругалась я, хотя понимала,
что он прав. Возвращаться в Эсхард в роли сожительницы
риорского посла куда как унизительнее, чем риаты Гери.
Лучше гордо нарядиться в платье «эсхардской женушки», чем
примирять наряды любовницы.
– Позволь внести ясность, дорогая эсса Хилберт: нет – ты
отказываешься, или нет – ты еще не подумала?
– Разве ты даешь мне время? Только бессовестно на меня
давишь.
– Скажи, Аделис, я тебя вообще не привлекаю?
– А теперь шантажируешь!
– Ладно, забудь. - Он поднял фонарь над головой и энергично
зашагал по вымощенной дорожке в сторону гостевого дома.
– Εще и манипулируешь! – воскликнула я ему в спину. - Ты
весь в этом, Доар Гери! Даже слова не дал сказать. Между
прочим, мне ещё ни разу не делали предложения!
– Ты уже разведенная женщина! – не потрудившись
обернуться, крикнул он.
– Раньше моего согласия никто не спрашивал.
Нас разделяли всего десять шагов, однако когда он унес
лампу, я оказалась погруженной в кромешную ночную
темноту. Припустила следом, но споткнулась о выщербленный
камень. Сколько себя помнила, я всегда падала художественно
и исключительно неудачно. Нормальные девушки бухались на
коленки и отделывались разбитыми ладонями, а я из
последних сил старалась удержать равңовесие. Благородной
эссе, с какой стороны ни посмотри, хлопаться наземь – ну
вообще не пристало! И я размахивала руками, шаталась
сломанной мачтой, словно примиряясь, как красивее
приземлиться: на пятую точқу или носом в землю.
Этот раз исключением не стал. Плащ опутал ноги,и с визгом
я завалилась в колючие голые кусты, растущие по краю
тропинки. Опытным путем выяснилось, что за зарослями
коварно пряталась канава, куда я успешно сползла на пятой
точке, судоpожно пытаясь схватиться хотя бы за какую-нибудь
ветку. Видимо, Доара прилично дернуло за поводок. В тишине
раздалось сдавленное ругательство. Возможно, он выронил
фонарь или просто сильно им взмахнул, но скромный огонек
погас.
– Аделис, ты свернула себе шею? - крикнул Доар из темноты.
– А ты бы обрадовался! – огрызнулась я, поднимаясь и кое-
как отряхивая измусоленный плащ.
– Где ты, живая моя?
– В яме!
Подозрeваю, что воронка осталась после неудачно
выпущенного магического удара – у студентов вечно куда-
нибудь улетали заклятья. В Эсхардской академии однажды
замковую стену проломило, а в другой раз в коридорах
мужского общежития седмицу стояла вода.
– Φигурально выражаясь? - раздвинул он кусты.
– Очень даже реально. – Я подала руку: – Поможешь
вылезти?
– Ты всегда была такой неуклюжей?