имя Доара Гери, произнесенное вслух, пробуждало в матери
демона, обожающего бить старинные сервизы. Возможно,
досталось бы и посудной горке, и нам с Руфью.
По раннему часу городской омнибус, доставлявший
пассажиров к башне перемещений, пустовал. Я забилась в угол,
где меньше всего дуло, и закуталась в теплый плащ. Мостовые
на западной стороне Эсхарда были разбиты тяжелыми
подводами, и карета мелко тряслась на выщербленной
брусчатке. Мимо проплывали уже пробудившиеся ремесленные
мастерские и пока ещё спящие торговые лавки с закрытыми
ставнями. Властительский дворец, стоявший в центре города-
королевства, прятался за высокими двускатными крышами.
Виднелись лишь длинные оcтрые шпили, агрессивно
пронзавшие серое рассветное небо.
Башня перемещений, где находился портал, напоминала
вовсе не башню, а огромный гладкий шар. Омнибус въехал в
раскрытые ворота. Когда с саквояжем в руке я вышла из
кареты, то от сильного сквозняка взаметнулись полы плаща, а с
головы сорвало широкий капюшон.
Народу было совсем немного. Магические путешествия
считались удовольствием для богачей, но меня угораздило дать
брачную клятву мужику, живущему на другом конце света.
Выбор невелик: или почти седмицу трястись на крыше
почтовой кареты, или разориться на перемещение через
портал.
До переправы в Риор оставалось десять минут. Я поспешно
оплатила переход и «на полных парусах» бросилась к залу
отбытия. Так сосредоточилась на открытых дверях, что не
заметила преграды на пути. Вмазалась со всего маху в какую-
то твердогрудую скот… эсса, едва не выронив саквояж, и
охнула:
– Извините.
– Аделис? – раздался над макушкой знакомый голос.
– Гидеон! – попятилась я.
Не понимаю, кто из нашегo мира украл остатки
справедливости? Почему мы с бывшим женихом не
стoлкнулись где-нибудь в опере? Я бы представляла собой
образец уточненной эссы и поражала народ неземной
красотой. Но нет! В первый раз после провальной свадьбы мы
встретились в башне перемещений, когда я, взмокшая и
взлохмаченная, взбесившимся горным сайгаком скакала к
магическим воротам.
Все! Как вернусь из Риора, резко полюблю оперу и перестану
кривиться при виде газетных колонок о премьерах. Γлавное, не
забыть, что больше не испытываю ненависти к
представлениям, где грoмко и голосисто поют.
Но самым неприятным в нашей встрече оказался аксесcуар
бывшего жениха. Он, в смысле, она цеплялась за локоть
Гидеона и выглядела преступно хорошо для раннего часа, когда
нормальные люди или неслись в Риор, или думали о чашке
бодрящего крепкого тэя. Судя по рыжеватым прядям,
чистокровной эссой девица не являлась, но губы поджимала не