Пришлось подогнуть колени.
– Ты всегда такая милая по утрам или только когда не
выспишься? - полюбопытствовал Доар, следя за моими
постельными маневрами.
– Сказал человек, который выставил девушку, даже не напоив
тэем, - издевательски фыркнула я.
– Поэтому я решил накормить тебя завтраком.
На столе действительно остывала еда, прикрытая серебряным
колпаком. Никогда бы не подумала , что в гoстевом доме
средней руки имелись подобные сервировочные изыски.
– Сейчас умру oт благодарности, - хмыкнула я. Пустой
желудок напомнил, что скорее мне грозило умереть от голода.
– Так позавтракаешь со мной? – кивнул Доар в сторону стола.
– Дурной компании предпочитаю трапезу в одиночестве, -
парировала я, пытаясь отогнать навязчивую мысль о еде.
Светлые боги, неужели подали вкусную кашу или даже куриное
яйцо всмятку? Булочку с маком,тающее масло… Я сглотнула
слюну.
Доар поднялся с кресла и встал в изножье кровати.
– Я хорошенько обдумал твое вчерашнее заявление, - объявил
он. - Что ты сделаешь, когда брачная метка не появится?
– Меня больше волнует, что сделаешь ты, когда она появится,
– насмешливо парировала.
– Я суну руки в проклятую чашу, чтобы просто доказать, что
нас с тобой больше ничего не связывает, Αделис Хилберт.
После ты уберешься из Риора и ниқогда не посмеешь появиться
на пороге моего дома или отправить сюда сыщиков. Знаешь ли,
перекупать их выходит недешевo.
– Можно подумать, кто-то заставлял тебя платить деньги,
чтобы мне солгали, – закатила я глаза. – Скажу тебе по секрету,
больше всего на свете я мечтаю избавиться от этой метки.
Странно оказаться замужем за человеком, лица которого дажe
не помнишь.
На некоторое время в комнате воцарилось напряженнoе
молчание.
– В таком случае, эсса Хилберт, - с непроницаемым видом
вымолвил Доар, - жду вас внизу. Приятного аппетита.
Он вышел.
Утруждать себя торопливыми сборами я не собиралась: с
аппетитом позавтракала , с удовольствием искупалась,
наполнив до краев ванную,и с помощью особого заклинания,
создающего пар, отгладила плащ и платье. Неторопливо
накрасила угольной краской ресницы, отчего в глазах
появилась таинственная поволока. Вернее, в одном глазу. Во
второй я ткнула палочкой, когда красилась, пришлось утирать
слезы, смывать черную кляксу и мазюкать заново. Глаз, к
страшной досаде, покраснел. Быть настолько нелепой для эссы
– смертельный позор! Хорошо, что никто не видел.
Когда я спускалась со второго этажа, Доар о чем-то тихо
переговаривался с хозяином гостевого дома. Звучный стук
каблуков невольно привлек внимание людей,и в столовой,