спальню.
Обстановка разительно отличалась от прежней. Покои
привели в порядок: свечи убрали, постель перестелили, зажгли
живые огни. У кровати стоял мой саквояж и корзинка с
надтреснутым яйцом. Питомец и вещи оказались на месте, а
хозяин покоев исчез. Признаться, последнее обстоятельство
порядком удивляло.
– Доар? - забыв про скромность, вышла я из банной комнаты.
Бывший муж обнаружился в придвинутом к стене кресле.
Запрoкинув голову на спинку, он сладко спал и чудом
удерживал почти пустой стакан с совреном в вытянутой руке.
На полу стоял почти опустевший графин. Пока я отмывалась от
сегодняшнего дня, Доар его заливал крепким алкоголем.
– Очень по-мужски, - презрительно фыркнув, щелчком
пальцев я притушила живые огни и мелкой перебежкой
поскакала к кровати.
Мне не хватило двух шагов! Я застопорилась, не дотянув даже
до краешка матраца. Злобный взгляд, брошенный на
безмятежно дрыхнущую вторую половину нашего таңдема,
естественно, ничем не помог. Демон дери эти огромные
комнаты и хозяев, покупающих особняки чудовищных
размеров. Что за гигантомания?
Я попыталась взять расстояние нахрапом: подалась вперед
всем корпусом, преодолевая невозможную силу притяжения к
креслу. За спиной раздался звон выроненного стакана,
недовольное бормотание, и меня словно пружиной отбросило
назад. Едва не припечатав пятой точкой паркет, я вскочила на
ноги и, злобно шлепая босыми пятками, направилась
перемещать мужика, нахлеставшегoся соврена.
Честное слово, сначала хотела поступить по-людски, в
смысле, просто подвинуть неподвижное тело с креслом на два
шага вперед. Протиснулась между стеной и спинкой, начала
толкать. Однако Доар оказался демонически тяжелым, как
шкаф. Нет, еще тяжелее! Как два шкафа. Не то, чтобы мне
когда-нибудь приходилось двигать мебель…
Поцарапав ножками паркет, кресло отъехало на мизинчик,
уперлось в край ковра и начало накреняться. Пассажир вместе
с ним. Тело перевесило и вывалилось на пол. От грохота я
вжала голову в плечи, но Доар не проснулся! Он повозился на
шерстяном, с позволения сказать, половике, сунул под
небритую щеку ладони и зашелся практически издевательским
храпом.
– Да что б тебя горгулья съела!
Я скинула с него туфли, схватила за ноги и поволокла по
направлению к кровати. Подлец попытался меня лягнуть, но я
была непреклонна: дотащила до середины комнаты и оставила
отсыпаться на ковре. Хотелось рухнуть на чистые простыни,
зарыться в одеяло и уснуть до утра, но совесть начала грызть
ещё на подлете к матрацу. Я прихватила подушку, покрывало и
вернулась к спящему Доару. Стоя на коленях, осторожно