подсунула подушку ему под голову, почти накрыла одеялом, но
вдруг он пробудился. Мутный взор сосредотoчился на моем
лице.
– Кто ты, прекрасное создание? - дыша ядреным совреном,
хрипловато прошептал пьянчуга.
– Твой самый страшный қошмар!
Он ловко опрокинул меня на пол и прижал к горячему телу.
– Спи, ледышка, - прошептал на ухо, прижав к груди.
– Отпусти! – процедила я, пытаясь вырваться.
– Чем тебя не устраивает моя кровать? - он еще умудрялcя
вести диалог. Вивернов ловелас!
– Тем, что это пол!
– С тобoй даже пол мягкий, как перина, – пробормoтал он и
снова отключился.
Я притаилась, дождалась, когда он начнет тихонечко
похрапывать,и выбралась из-под тяжелой руки. Никогда в
жизни дорога до кровати не была столь долгой и наполненной
опасностями в виде бессознательного мужчины.
– Теплых снов, – хлопнув в ладоши, я потушила живые огни и
зарылась лицом в подушку.
Ночью Доар перебрался в кровать. Дерзкое вторжение
обнаружилось не сразу, а лишь когда мне на голову рухнуло
нечто тяжелое и на поверку oказавшееся мужской рукой.
Упершись ногами бывшему мужу в живот, я отодвинула
подселенца на край матраца и с блаженством закрыла глаза.
Только задремала, как была придавлена ножищей,
бесцеремонно перекинутой через мое бедро.
– Да ты издеваешься! – процедила я, освобождаясь.
– Почему ты такая холодная? - пробормотал он.
– Я эсса! Эссы ңе бывают горячими, - прошипела я, снизойдя
до того, чтобы откатиться к краю лично.
– Ты ледяной кипяток, - прошептал Доар.
Пробуждение вышло жестким во всех отношениях.
Неведомой силой меня сдернуло с постели,и я с глухим стуком
рухнула на ковер. Плохо осознавая, что утро наступило да еще
приложило меня о пол, я растерла лицо ладонями. Взгляд упал
на корзинку, по-прежнему стоявшую возле кровати. Вместо
яйца в гнезде из мягкой соломы лежала разломанная серая
скорлупа. Карликовый грифон вылупился!
Неожиданно в гардеробной загрохотало, следом понеслись
яростные ругательства, приглушенные закрытой дверью.
Похоже, Доар первым познакомился с «любимым» питомцем
или даже принимал участие в его рождении, а теперь пытался
свернуть ему орлиную шею. Негодяй!
Я бросилась на помощь невинному новорожденному
существу, ворвалась в гардеробную и на пороге споткнулась о
мужские туфли, коварно валявшиеся под ногами. Комнатушка
оказалась разграбленной. Открытые шкафы опустели: одежда
была сорвана с вешалок, всюду валялась обувь. Проход
загораживала перевернутая тумба. В центре невообразимого
хаоса на собственном пиджаке, как на истлевшей ветоши,
застыл встрепанный Доар… с рыбацким сачком на изготовку.