— Ты встаешь? — жизнерадостно спросил сыщик, наклоняясь ко мне.
Тотчас пожалев, что не родилась устрицей, я натянула одеяло на лоб. Слышно было, как он рассмеялся. В отместку за столь раннее вторжение мне захотелось послать его так далеко, как только возможно. Он просто издевался. Выглянув из своего укрытия, я приоткрыла один глаз.
Он стоял в метре от меня, одной рукой нажимая кнопки в телефоне, и совсем не выглядел смущенным после вчерашнего. На его лице темнела щетина. С ней он выглядел зрело и мужественно. У Тимофеева не было возможности побриться, потому что вчера мы общими усилиями еле уговорили его доползти до дивана и бросили там отсыпаться до утра. Я с удивлением отметила, что о количестве выпитого им накануне говорили лишь еле заметные темные пятна под его глазами. В остальном вид был бодрым и свежим.
Этот тип, похоже, заключил сделку с дьяволом, подумалось мне. Вот бы и я так выглядела по утрам. Да что по утрам, хотя бы к вечеру.
— Я сплю, — у меня, наконец, получилось изрыгнуть из себя подобие звука.
— Вставай, Беляева, — усмехнулся он. — У тебя пять минут, чтобы собраться на пробежку! Потом мы позавтракаем. День обещает быть напряженным, нужно много успеть.
Что?! Ох, если бы я могла по-драконьи дышать огнем на каждого, кто посмеет рано утром нарушить мое личное пространство!
— Я сейчас сделаю вид, что ничего не слышала, и продолжу спать, хорошо? — Мне пришлось убрать одеяло от лица, чтобы он мог видеть мои потрескавшиеся губы. — Так у нас будет шанс не поссориться.
Разлепив веки, я наблюдала за его реакцией. Мне хотелось, чтобы он оставался на прежней дистанции. Один мой глаз упрямо закрывался обратно.
— Стоит один раз попробовать, — с неунывающим видом произнес он, убирая телефон в карман, — и тебе понравится! Ну же, не ленись, вставай.
— Ты меня, верно, с кем-то путаешь, — злобно ответила я, потерев руками глаза, и отодвинулась.
Его взгляд перестал быть таким уверенным, но улыбка не исчезла с лица:
— У тебя есть основания, чтобы злиться.
— Еще бы! — Я подтянулась на руках и села. Меня самым жутким образом раздражала невозможность спрятать от него своё опухшее лицо. — Тебя не учили, что нельзя врываться в чужую спальню?
— Прости, это не отсутствие воспитания, — виновато произнес он, опустив плечи, — я постучался, выждал минуту и вошел. Если бы ты даже послала меня к чертям, я бы все равно не услышал.
— Прости, — спохватилась я, облизнув крайне пересохшие губы, — я все время забываю, что… ты не слышишь.
— Мне пришлось, извини. — Он тяжело опустился на стул. — Я бы и хотел сказать, что не смотрел на тебя, но была необходимость увидеть, что ты мне ответишь. Блин, нужно было просто свалить по-тихому, прикрыв за собой дверь.