— Вы проверяли его голову? — строго спросил Донских, обернувшись к доктору. — Есть вероятность, что его оглушили ударом сзади?
— Мы можем провести дополнительные исследования, — замялся молоденький сутулый врач, — мужчину доставили в ужасном состоянии, сами понимаете. Травма на травме, как из мясорубки. Там у него не одна гематома, мы проверим…
— Что было дальше? — уже спокойнее продолжил майор.
— Паника, — прошептал Арсений. — Я еле поднялся, перед глазами всё плыло. Хотел позвонить, телефона с собой не было. Не помню, как добрел до машины. Сел, поехал. Всё думал, как лучше поступить, голова закружилась, и всё. Дальше темно. Не могу ничего вспомнить.
— Вы попали в аварию, — пояснил Донских. — Вы слышали шаги позади себя? Тот, кто ударил вас, он зашел вслед за вами? Или прятался в квартире?
Брат замолчал. Он долго смотрел на меня, сдвинув брови. Мне показалось, что Сеня сильно постарел после пережитого. За спиной послышались причитания мамы и сдавленные всхлипы.
— Слева, — отозвался он. — Слева горел свет. Ванная или туалет, не знаю. Дверь была закрыта. Но это почему-то осталось в памяти.
— Вероятно, убийца прятался там, — предположил следователь.
— Или был занят отмыванием орудия преступления, — предположила я. — Сеня, ты не слышал звука льющейся воды из крана?
Я осеклась и втянула голову в плечи. Донских бросил на меня испепеляющий взгляд. Не стоило мне его перебивать.
— Может быть, вы запомнили что-нибудь еще? Что-то странное, необычное, какие-то детали? — продолжил Сергей.
— Не знаю, — выдавил брат, — может, смогу вспомнить позже.
— Хорошо, я дам вам время отдохнуть, завтра побеседуем еще. — Донских встал. Старенький стул жалобно скрипнул. Сергей убрал бумаги с ручкой в свою кожаную папку и двинулся к выходу. — Спасибо вам.
— Подождите, — раздался слабый Сенин голос. — Перед тем, как упасть, я наклонился над ее телом. Это ужасно. То, как она лежала. Кровь. Но еще я почувствовал, что наступил на что-то. Треснуло под ногами, я опустил глаза.
— Что там было?
— Я удивился, почему у нее в ногах разбросаны косметические принадлежности. Помады, карандаши, заколки и подобное барахло. Такого навалом у всех женщин, я знаю, у меня дочь-подросток.
— Интересно, — хмыкнул Донских, навалившись на стену.
— Сень, — вскочила я, — а как твои права оказались у нее на тумбочке?
Донских бросил на меня очередной хмурый взгляд. Но на этот раз это был взгляд с налетом признания и уважения, ведь я напомнила про детали, которые он упустил.
— Я не выкладывал их туда, — удивился Арсений. — Они должны были лежать в кармане. Заднем.