— Шикарный сюжет, — ошеломленно произнес Олег, выглянувший из квартиры напротив.
— Святые угодники! — вскрикнула я, чертыхаясь, и спешно прикрыла халатом срам Петровича.
Отбрасывая от себя одежду, Домовой совершал забавные движения, пытаясь встать, и недовольно ворчал под нос.
Я, как ошпаренная, вскочила на ноги и отряхнулась. Олег продолжал рассматривать меня с любопытством. Я остановилась и от души рассмеялась.
Да-да, притягивать к себе уму непостижимое всегда было моей коронкой!
— Спи, Катюш, ты чего, спи, спи, спи, — я нежно похлопала ее по плечу и повыше натянула одеяло.
— Куда ты? — сквозь сон прошептала подруга, лежавшая на полу на старом тонком матрасике.
— Мне пора идти, — произнесла я, встав с дивана, — твой будильник прозвенит через час.
— Я встану, провожу тебя, — промычала она, не открывая глаз.
Я скатала одеяло в калачик и положила поверх подушки.
— Всё нормально, отдохни еще.
Влажный утренний воздух наполнял помещение, проникая через открытую форточку. Часы показывали половину седьмого утра.
Натянув носки и футболку, я поежилась и принялась искать свои брюки. Они нашлись на кресле: скомканные особым образом, так, чтобы Савелию было удобнее возлежать на них. Я хмыкнула и погладила мерзавца.
«Ах ты моя мохнатулечка, сладкая жиробасина! — прошептала я, осторожно толкая рукой толстый кошачий зад. — Посмотри, сколько зацепок наделал! Чертяка!»
Кот недовольно зыркнул, но все же подвинулся. На целый сантиметр. И вновь вальяжно растянулся на моих брюках. Рискуя оставить на ткани борозды от его когтей, я таки вытянула рывком вожделенный предмет одежды. Усатый тот час недовольно фыркнул, распушил шерстку и бросился к хозяйке.
Прыгая на одной ноге в процессе надевания брюк, я наблюдала, как жопастый наглец вонзает через одеяло свои острые когти в Катькину спину и жалобно поет ей песни о своей нелегкой судьбе. Подружка дернулась и повернулась на бок. Я показала котяре язык, надела тапки и вышла в подъезд.
На лестничной площадке, как всегда, пованивало нечистотами. Пришлось заткнуть нос.
Я на цыпочках пробралась к своей двери и прислушалась. Было тихо. Остерегаться любых опасностей, похоже, начинало входить у меня в традицию, становилось чем-то сродни мании. Даже поймала себя на том, что вздрагиваю от собственной тени. Но, ко всему прочему, стоило упомянуть, что я сама ввязалась в эти неприятности и теперь не имела пути для отступления.
Замок щелкнул, дверь открылась.
Я осторожно просунула голову в щель. Все предметы стояли на своих местах, ровно так, как мы с Катей расставили их вечером. Никаких незваных гостей, ни единого постороннего звука. Я вошла и закрыла за собой дверь. На замок и цепочку. Для верности придвинула стул и припёрла его спинкой ручку двери. И только потом смогла выдохнуть.