Лонгевита. Революционная диета долголетия (Лонго) - страница 16

Еще одна распространенная теория — уже упомянутая нами — теория одноразовой сомы. Томас Кирквуд полагал, что организм тратит энергию на восстановление и репродукцию до тех пор, пока способен производить потомство. Поэтому наше тело запрограммировано существовать, пока не передаст генетический материал (ДНК), хранящийся в сперматозоидах и яйцеклетках, определенному количеству потомков. Короче говоря, как бы нелестно это ни звучало, мы — не что иное, как одноразовые носители ДНК.

Ни одна из теорий меня не устраивала, потому что они ставили во главу угла процесс старения, а не способность организма оставаться молодым. Около пятнадцати лет назад я заинтересовался этим вопросом и принялся разрабатывать собственную «Теорию программируемого долголетия» [1].

Если вкратце, я предположил, что организмы не тратят много энергии на защиту от старения не потому, что не способны задействовать ее по максимуму или увеличивать репродуктивность, а потому что и так чувствуют себя достаточно защищенными.

Проведем следующую аналогию, спросив себя: «Можно ли построить самолет, способный лететь как можно дольше и не изнашиваться?» И тут по крайней мере два возможных ответа:

1. Самолет сможет лететь дольше, но для предотвращения износа понадобится больше топлива и придется чаще делать ремонт.

2. Самолет сможет лететь дольше, если для предотвращения износа мы разработаем более продвинутую технологию. В таком случае лишнее топливо и частый ремонт не понадобятся.

А теперь представим, что речь идет не о самолете, а о человеке. Мы можем либо потреблять больше пищи (1), либо разумно следить за питанием, чтобы защитить свой организм и продлить работоспособность нашего тела (2). Может быть, в этом нет смысла, потому что старение и смерть в восемьдесят лет уже гарантируют выживание человечества, но мы должны найти ответ на поставленный вопрос: «Можем ли мы дальше развивать систему защиты и восстановления, чтобы замедлить старение, или мы уже достигли своего предела?»

Вполне вероятно, что мы сможем либо усовершенствовать наш организм, либо увеличить его работоспособность, чтобы необратимые отрицательные изменения появлялись не в сорок — пятьдесят лет, а, предположим, в шестьдесят — семьдесят. В этом и заключается суть «Программируемого долголетия»: это эволюционная биологическая стратегия, призванная обеспечить долголетие и здоровье за счет укрепления защиты организма и его восстановления.

За последние десять лет эта тема поднималась много раз. В отличие от других ученых, поддерживающих традиционные эволюционные теории — например, ту же теорию одноразовой сомы, — я продолжал придерживаться своей теории программируемого старения и долголетия. В конце каждой конференции (я участвовал, само собой, в двух — в Техасе и Калифорнии) аудиторию просили высказаться «за» или «против» одной из позиций, и оба раза мне удавалось убедить почти половину присутствующих, но в итоге я оставался в меньшинстве. Возможно, из-за того, что эволюционные теории — это сейчас практически догма, и большинство ученых отказываются рассматривать другие варианты.