— Так и война закончится.
— Эх, вашими бы устами да мед пить…
Старшеклассники шли на заводы работать для фронта. Но большинство пытались любыми способами попасть на этот самый фронт. Приписывали себе возраст в паспортах, бежали в войсковые части.
Многие малолетние герои такие фокусы творили! Одного тринадцатилетнего «воина» отловили аж во фронтовой полосе.
Между тем столица все глубже погружалась в пучину войны, которая грозила войти в каждый дом — военкомовскими повестками, дурными вестями с фронтов. А иногда и похоронками.
Настю из восьмого класса я встретил около Сретенского монастыря. У нее был мертвый, застывший взгляд. Она вся будто окаменела.
— Что случилось, Настюша? — спросил я.
И она протянула мне похоронку на своего брата.
Я проводил Настю домой, бормоча какие-то пустые слова утешения.
А потом был еще тяжелый разговор с родителями, потерявшими сына, — серьезного паренька, тоже моего ученика, который мечтал стать мостостроителем. Не судьба. Он встретил немцев в числе первых, держа оборону на заставе погранвойск.
И это было только начало. Одна за другой приходили похоронки на моих бывших учеников. А я только и мог что утешать людей ни к чему не обязывающими словами.
Мне было стыдно. Я обивал пороги в райкоме, чтобы меня отпустили на фронт — хоть политруком, хоть рядовым. Смешно, но секретарь райкома, старый большевик, тормозил меня примерно теми же доводами, что и я учеников:
— Мы лучше знаем, где ты нужнее. Здесь работы хватает.
Жена сутками пропадала в больнице, которую окончательно отдали под эвакогоспиталь.
— Идут и идут эшелоны с ранеными, — изредка добираясь до дома, сообщала она. — Все больше.
— И как на фронте? Что говорят?
— Плохо, Сергей. Очень плохо.
Я знал, что плохо. И положение тыловой крысы меня раздражало. Но все же есть резон — старшие товарищи лучше знают, где я буду полезнее. И я старался быть полезным изо всех сил.
По заданию райкома помогал формировать ополчение, которому, возможно, предстояло встать насмерть на пути фашистских орд, задержать ценой своей крови их стремительное продвижение к столице — пока еще на дальних подступах. Организовывал вместе с чекистами добровольные истребительные батальоны — для борьбы с диверсантами, парашютистами. Под руководством МГК осуществлял объявленную еще в июле эвакуацию из Москвы женщин и детей — первым делом эвакуировали детские дома и интернаты.
Однажды прикомандированный к райкому сотрудник московского областного управления НКВД исчез по таинственным служебным надобностям. Нам сказали, что придет новый.
Как раз я сидел в кабинете Дудянского, когда вошел этот самый новый куратор от НКВД, отвечавший за наш район.