— Эх, Аристарх Антонович. Какого спокойствия? Мне учиться надо было. Ну, заноза такая во мне сидела — непреодолимая тяга к знаниям.
Нисколько я не лукавил. С детства это у меня. Еще в далеком сибирском селе, мальчонкой, чувствовал, что вырвусь из оков деревенской жизни и получу образование. И революция предоставила мне такую возможность. Секретарь губкома комсомола, когда я ему рассказал о своих планах и чувствах, согласился. Молодой советской республике нужны были не только чекисты, но и учителя. Вот и направил он меня на учительские курсы. Утряс все вопросы с руководством губернской ОГПУ — там тоже люди оказались с понятием.
Тогда в стране разворачивалась ликвидация безграмотности. Мою безграмотность давным-давно ликвидировал наш сельский батюшка — добродушный бородач, считавший своим долгом научить всех детей читать-писать. А потом был студент Николенька. За участие в марксистских кружках его выгнали с физического факультета Московского университета и сослали в наше село. Был он рассеянный, непрактичный и слабосильный — в общем, не от мира сего. И к сельской жизни не приспособлен, поэтому пребывал все больше в состоянии уныния. Загорался, как фейерверк, он в двух случаях — когда говорил о точных науках и о рае на Земле в видении Маркса — Энгельса. Доступно объяснял нам, деревенским балбесам, что при коммунизме ни богатых, ни бедных не будет. У всех будет справная обувь, еда и крыша над головой. И люди забудут, что такое гнуть спину на хозяина, так как хозяев не будет. Он обучал деревенских детей счету, а жаждущих больше знаний — основам физики, географии, астрономии. Учил терпеливо, особенно меня. И еще у него были книги. Художественная литература, учебники. Пристрастил меня к чтению, и читал я их без разбора, не по одному разу.
Селяне относились к забавам заезжего студента настороженно. Мол, неча детей смущать, пускай в поле работают, а образование до добра не доводит. Отец же мой всегда отличался мудростью и утверждал, что для человека знания — это крылья. Нужно только решить самому, хочешь ли ты летать. А если хочешь, то тебя не удержать. А по поводу марксистского учения только пожимал плечами:
— Бог создал людей неравными, дабы их испытывать. А испытания дает, чтобы дух закалять. Не нужны ему всеобщее равенство и рай на Земле. Да и душонка черная всегда себе захочет больше получить, чем у других, сколько ей не дай… Но как Господь рассудит — постановит рай на Земле, значит, будет нам рай. Только, думаю, ни я, ни ты до этого не доживем…
Благодаря сельскому батюшке и студенту Николеньке приемная комиссия признала мои знания вполне пригодными для обучения на годичных курсах учителей. Я их и закончил. Потом поработал пару лет в глубинке сельским учителем, едва не был убит кулаками. Переведен в Москву. Там уже и доучивался, и не где-то, а на физическом факультете МГУ.