— Да я там, извиняюсь за подробности, дерьмо вывожу! И в мастерской чего приладить надо — тоже я! — Забродин потряс своими ладонями, огрубевшими за время работы в обслуге полка связи. — Разнорабочий, на все руки мастер и всеми посылаемый во все стороны. А что? Есть-пить надо!
Здоровяк произнес по-белорусски длинную фразу, но Забродин пожал плечами:
— Не понимаю. Я не из этих мест. В плен под Москвой попал, и сразу в хиви.
— Ты мне дурочку не валяй. Говори честно, чем там занят? Что вообще в психбольнице творится?
— А немцы что, говорят мне? Я тока с такими же навозниками общаюсь — принеси, подай! Ну, чему-то там немцы курсантов учат. Наверное, полицаев или других помощников себе готовят. А я… Даром что форма серая…
— Что-то ты чистенький для золотаря.
— Так то ж немцы. У них порядок. Они даже обслугу в город выпускают, как в кафе-шантан — чтобы благоухали одеколоном, а не дерьмом.
— Все с тобой понятно. Говорить не хочешь.
— Почему не хочу? Хочу. Командир там майор Краузе. Завхоз лейтенант Браун. А остальных не знаю.
— Считаешь, откупился?
— Да я там никто!
— Врет он все, товарищ командир, — сказал здоровяк в телогрейке. — На харе его аршинными буквами написано: лжец и враг!
— Ты прав, — кивнул старший. — И что с ним теперь делать?
— Да не велика птица. Но и отпускать нельзя — он нас видел. Такая предательская душонка — сразу побежит и доложит. А мы в городе бываем с разведкой.
— Ну, тогда кончай его.
— Пошли! — Здоровяк ткнул пленного кулаком в спину.
Забродин напряженно думал. Держались эти люди как-то слишком нагло, нарочито самоуверенно. И все эти «товарищ командир», записной патриотизм — многовато пафоса для мужиков-лесовиков. Разве такие партизаны? Но рожи решительные. Похоже, и правда шлепнут.
Он решился и заорал:
— Да за что вы меня, братцы?! Я же свой! В эту поганую школу немецкую попал из плена! В окопах мерз, супостата сдерживал. И в плену только и думал, как немцам вред принести.
— Пой, ласточка, — хмыкнул старший.
— Я партизан сам искал. Но где вас найдешь-то! Шпионская школа это! Они к нам в тыл агентов забрасывают, чтобы вызнавать там все и поезда пускать под откос. И меня хотели забросить! Но я бы сразу сдался! Ну, вот как на духу сейчас все расскажу о них! И потом сообщать все вам буду!
— Значит, не из обслуги?
— Слушатель! Учебная разведывательная группа!
— Уже лучше. Ну что же, давай поговорим. Табачком тебя угостим.
Верзила отступил.
— А еще лучше — с собой меня возьмите, — жалобно попросил Забродин. — Я стреляю хорошо! Немца как белку в глаз бить буду! От меня много пользы будет!