Покатился по склону. Перевернулся через голову. Потерял вещмешок. Но зато не выпустил из рук автомат.
Приподнявшись на колено, огляделся. Слева и справа — пальба. Но сам он оказался в непростреливаемой зоне. Может, удастся уйти?
Сзади, совсем близко раздалась очередь. Курган подался вперед.
И получил страшный удар в спину.
Упал лицом вниз. Перевернулся, попытался вскинуть автомат, но тот отлетел в сторону.
С медвежьей силой его схватили за руки и прижали к земле. И он оказался со своим врагом лицом к лицу.
И тут в его глазах поплыло. Перед ним был учитель Лукьянов. Ненавистный, ничуть не изменившийся. Но это просто абсурд! Такого не может быть!
И Курган невольно хихикнул, ощущая, что застыл на обрыве, за которым начинается безумие.
Знакомый голос вернул его с небес на землю:
— Не трепыхайся, поганец!
Те же мощные руки перевернули Кургана, ткнули лицом в землю, запястья завели за спину.
Ну все, теперь не вырваться. Если это партизаны — они бойцов ягдкоманд не щадят. У них прощение языком не заработаешь.
И Курган застонал, прикрыв глаза…
Бабах — где-то рядом ухнула наступательная граната. И хватка ослабла. А потом пропала.
В голове у Кургана болезненно звенело, мыслей не было. Зато всем его существом овладело одно животное желание — бежать.
Он поднялся на четвереньки и двинулся вперед, искоса взглянув на стонущего, держащегося за голову учителя. Прочь, прочь отсюда!
Остатки разума у него все же были. Сориентировался, куда надо рвануть. Со стороны лесной чащи работали партизаны. Значит — в болото. В гиблые места.
Первобытное чувство и жажда жизни гнали его вперед. Пусть в болото. Но с любым болотом и с любой нечистой силой договориться куда легче, чем с партизанами.
Выстрелы позади стихли. Пропала из поля зрения и дорога, и лесок.
Проваливаясь по пояс в жижу, Курган упорно и бездумно шел вперед.
Пока не ухнул в трясину с головой…