— Прости… Прости, милый, любимый, единственный… Мой Клайд… Я просто… Просто так больно… Узнать, что…
Ласково глажу ее волосы и тихо шепчу…
— Все, все… Теперь ты узнала и это, и оно уже позади.
И поезд убаюкивающе постукивал колесами, унося нас через ночной мрак, подтверждая — все позади, все позади, друзья.
— Зачем он это делал?
Берта успокоилась, достала платок и отерла глаза.
— Надеялся, что тебя уволят. И тогда ты бы уже просто вынужденно уехала из Ликурга к родителям в Бильц.
Роберта помолчала, потом несколько раз кивнула.
— Так бы и было, верно рассчитал.
Я, не скрываясь, перевел дыхание и вытер вспотевший от напряжения лоб. Берта заботливо промокнула мое лицо своим платком, быстро оглянувшись, легко поцеловала в губы.
— Сколько нам ещё ехать?
— Чуть менее часа, проехали Кэлвуд только что.
Роберта улыбнулась, покачав головой.
— Уже запомнил станции…
Улыбнулся в ответ, погладил ее по руке, ничего не ответив на это.
— Но ты рассказывай дальше, мы в самом начале, да?
— Да, Берт. Слушай дальше.
Она уже откровенно свернулась клубочком возле меня, не обращая внимания на окружающих. Усмехнулся, осталось только на колени сесть и все будет отлично. Тепло ее тела успокаивает, она со мной, мы вместе.
— У нас в отделении есть несколько девушек, они докладывают Лигету обо всем, что происходит.
— Аа, эти… Все это знают.
Я заинтересовался, вот как…
— Кто такие?
Берта хихикнула прямо мне в ухо, я почувствовал поцелуй и жаркое дыхание.
— Это Марта и Руза. Эти кошки обе в тебя влюблены и по очереди бегают к мистеру Лигету наушничать на тебя же и на всех остальных. И при этом они убить друг дружку готовы.
Только озадаченно головой покрутил, ну, бабский террариум, одно слово…
— Только не говори, что не знал, что они к тебе неравнодушны.
— Нуу…
— Что? Думаешь, не видела, как эта толстуха Марта тебя пирожками потчевала и так выглядела, что… Что…
— Ну, что, что?
Разглядел даже в полумраке, как щеки Берты покраснели, она запнулась и стукнула меня кулачком по плечу.
— Я ей волосы все повыдергаю, если она к тебе приставать вздумает ещё!
— Ой, Боже правый…
Я рассмеялся, приглядевшись к развоевавшейся Роберте.
— У нас первая семейная сцена ревности?
Из полутьмы по лбу прилетело ладошкой. Я решил возмутиться.
— Берт, что это за манера шлёпать ладонью по лбу?
Она засмеялась, притянув мою голову к себе и ласково потершись теплой щекой о лоб. Зашептала, горячее дыхание обдало лицо.
— Это с детства, я так лупила Гифа, брата. Ну, Гифорда, когда мы ссорились.
— А мы ссоримся?
— Нет, не ссоримся. А по лбу все равно получишь, грозный ты там или ещё какой. Я ревнивая!