— Берта…
Ладонь осторожно гладит выбившиеся пушистые локоны, шляпка мешает. Снять ее… Нет. Ну нет же… Не могу. Нельзя. Она запрокидывает лицо и смотрит на меня, тону в ее бездонных глазах. Утонуть… Да что за наваждение с этим «утонуть»… Это слово преследует меня… Нас…
— Берта…
— Что, милый?
Ну же… Хватит молчать, пора делать шаг. Делать выбор. Назад пути не будет, я понимаю это? Да.
— Ты… Знаешь… Ты не бойся ничего. Слышишь?
— Слышу, Клайд… Я не боюсь.
— Правда?
— Неправда. Я боюсь.
— Чего ты боишься сейчас?
— Что ты скажешь, что пора идти обратно.
— Ты не хочешь возвращаться?
— Нет.
Она вздохнула и положила голову мне на грудь. Шляпка оказалась у меня в руке, порыв ветра разметал длинные волосы. Невольно прижал Роберту к себе, маленькую и беззащитную, снова стало страшно, что сейчас исчезнет, развеется без следа… Она затихла, замерла в моих объятиях, а я… Не хочу ее отпускать, пусть этот миг длится и длится. Слышу тихое посвистывание ветра в ветвях деревьев, шепот…
— Мне сейчас очень хорошо и спокойно, Клайд. Правда. И я не хочу, чтобы это закончилось. Вот и все.
Вот так мы и стояли на безлюдной набережной. И казалось, сама природа затихла вместе с Робертой, прильнувшей ко мне в прохладной ночной темноте. Я легонько повернулся, чтобы свет дальнего фонаря хоть немного осветил ее лицо. Глаза были закрыты и две блестящие дорожки сбегали по щекам… Она улыбалась…
— Солнышко…
Улыбка стала еще улыбчивей.
— Назови меня так еще раз…
— Солнышко…
— А?
— Пошли домой.
— Ну вот…
Глаза открылись, Берта вздохнула. И уже сама вложила ладонь мне в руку.
— Идем домой… Только медленно.
— Бежать не будем, но тебе пора спать, до рассвета всего ничего осталось.
На часах почти три, стало совсем прохладно. Повернул Роберту к себе и плотнее повязал ей шарф, аккуратно заправил его под пальто. Улыбнувшись, надел обратно шляпку, шутливо щёлкнув пальцем по полям. Она с вновь появившимся на лице удивлением позволила мне все это проделать, в который раз пристально на меня посмотрев. Я же деловито сказал, подмигнув.
— Холодно, еще простудишься, кашлять будешь… По-настоящему.
Она поняла, что я ей вернул шпильку и тихо рассмеялась. Боже, как можно над этим сейчас смеяться? Как можно простить то, что она простила? Как же нужно любить для этого… В такой любви есть что-то обреченное…
Пользуясь тьмой и полным безлюдьем, обнял ее за талию, так теплее. Она, мгновение поколебавшись, так же обняла меня. Приноровилась не сразу, значит, никогда так не ходила раньше. Неторопливо отправились в обратный путь. Молча. Все, что можно и нужно было сказать в этот вечер, мы оба сказали. Теперь достаточно просто идти. Вместе сберегая ту нить, что между нами протянулась. Волшебная невидимая нить, которая… Откуда эти слова? Осторожно поглядываю на лицо Берты, о чем она думает? Спросить? Нет. Не надо. Не дави на нее. Дай отойти, впереди еще немало всего. Пусть просто порадуется. А она рада, вон как личико сияет, глаза блестят, улыбается… Маленькая… Все будет хорошо. Таков мой план. Легко не будет никому, тебе — в первую очередь. Но я постараюсь. Обещаю.