Закрыть глаза. Зачем, ведь и так ничего не видно, плотная черная материя непроницаема… Дыхание жаром скапливается под ней, лицо сразу покрывается капельками пота. Яркий режущий свет снаружи, холод… Тьма и душное тепло внутри, с каждым выдохом становится все жарче, невыносимее. Как хочется сорвать с головы шлем, вдохнуть свежего знобящего воздуха, хоть один ещё раз вынырнуть к свету, к людям… Вынырнуть… Он тонет, тонет… И никто не поможет ему, никто не протянет руку помощи. Он один… Как она… Роберта… Как она хотела жить… Как отчаянно хотела сделать хотя бы один вдох… Ее руки… Как они тянулись к нему… Как он хочет сейчас протянуть свои руки к ним, молча стоящим всего в четырех шагах… Они молча смотрят, как он умирает, а спустя несколько минут — развернутся и уйдут, каждый своей дорогой. Как это похоже на произошедшее тогда, как это справедливо… Справедливо? В темной духоте кто-то тихо произнес — да, Клайд. Это справедливо. Теперь, когда осталось жить несколько мгновений, ты понял? И еле слышный шепот — да. Теперь я готов.
Голова плотно охвачена ремнем, прижата к выемке. Руки, ноги, туловище — неподвижны, не пошевелиться. Только бурное дыхание раз за разом приподнимает черную материю надо ртом, словно пытается надуть парус, словно душа пытается вырваться, уплыть куда-то в неведомую даль… Нет. Не сбежать, не уйти. Но что там, за чертой? Если Бог не простил его… Куда ведёт путь, кто или что ждёт в темноте? Что, что с ним будет, когда он умрет? Сколько было разговоров, таких убедительных… Сейчас он уже почти не помнит их содержание, слова, слова, слова… Как много их… Роберта… Сандерс подал знак, тюремщик отходит в сторону. Теперь — ждать поворот рубильника. Узник чувствует, как все обитатели Дома Смерти замерли в ожидании, сейчас, сейчас… Сейчас лампы замигают и потускнеют, раз, другой, третий… Был человек — и не стало его. Обитатели Дома Смерти в Оберне… Глаза узника широко раскрылись во тьме, только сейчас он обратил внимание, Оберн… Ведь это значит — «каштановый»… Он уйдет из жизни в городе, названном цветом ее волос… Роберта… Ты слышишь меня? Не Бога… Не мать… Не преподобного… Тебя зову… Ответь… Суди меня и будет по слову твоему. Роберта… По его щекам потекли слезы, смешавшись с солёной водой казни… Сейчас я умру, не дай мне уйти, не услышав твой приговор. Твой голос… Прости… Прости меня… За все… За все…
Поворот рубильника. Негромкое гудение. Лампы замигали, потускнели, раз, другой, третий… Причудливые тени заплясали по застывшему телу узника, по неподвижным фигурам людей, по их лицам. Лампы зажглись. Был человек…